Сергей Федоранич - Бог тебе судья

Сестра Мария скромно заказала какао и долго грела озябшие руки о чашку, вдыхая аромат напитка. Я тоже чувствовал слизкую муть в желудке, и мне захотелось сахарной бомбы, поэтому я заказал огромную чашку капучино со взбитыми сливками и карамельным сиропом.

— Это слишком много для меня, — сказала сестра Татьяна.

— Необязательно допивать, — успокоил я ее. — Пейте сколько хотите.

— А? Нет, я не про какао. Этого добра я могу выпить сколько угодно. Я про церковь. Завтра День памяти Пресвятой Девы Марии Розарии, а у нас вместо венка в храме — кровь. Это ужасно, это страшно. Я так больше не могу.

— А, вы про это… Ну да, понимаю вас. Это ужасно.

— Нет, вы не понимаете, — сказала сестра Мария. — Я от этого убегала. Я видела за свое детство очень много смертей, и я была настолько напугана, что хотела покончить с жизнью. Но сестра Татьяна подсказала мне путь, избавленный от всех этих смертей и боли. И я пошла в церковь. И действительно, все было так, как она говорила. Тихое и спокойное служение Господу. И не было ничего, что бы поколебало мое спокойствие, я даже забыла о той ужасной жизни, какая у меня была. Но сначала тот человек в исповедальне, а потом сестра Татьяна и преподобный… Нет, я так не могу!

— Сестра, понимаете, в этом нет вины Бога или церкви, — сказал я. — Я не пытаюсь сейчас защитить церковь, или призвать вас к чему-то, нет. Здесь произошло что-то ужасное, и в этом как-то замешан преподобный Франциск. К сожалению, такое случается. И сестра Татьяна была права, в церкви это случается намного реже, чем в обычной жизни. Я уверен, если мы с вами сейчас пройдем пять домов и постучим в каждую квартиру, мы найдем ситуацию еще более ужасную и страшную.

— В том-то и дело, что от всего этого ужаса не спрятаться и не скрыться, — ответила она, — а значит, оно меня настигнет, где бы я ни была. Так к чему весь этот маскарад и ограничения? Нет, я так больше не могу. Ухожу из церкви, прямо сегодня.

— И куда вы пойдете? — опешил я.

— А это разве проблема?

— Я не знаю, проблема это для вас или нет. Но вам же как-то нужно будет себя обеспечивать…

— Я закончила бухгалтерские курсы, еще в интернате, — сказала сестра Мария. — И я неплохо знаю это дело: я очень много читаю на эту тему по вечерам. Мне всего двадцать два года, пойду учиться. Я сирота, у меня есть жилплощадь, есть льготы. Я уверена, что вечерние курсы осилю.

— Ну хорошо, если так.

Я хотел спросить у нее, а как же призвание? А как же Бог? А как же все то, о чем так громко говорится в Ватикане? Но не стал. Я видел решимость в ее умных глазах и понимал, что это совершенно не мое дело, куда пойдет работать эта молодая женщина, решившая снять с себя одеяние монахини. Ее отношения с Богом не мое дело, это очень личное и глубокое.

— А как же призвание? — все-таки вырвалось у меня.

— Не все могут служить, — ответила сестра Мария. — Видимо, я не могу. Это не значит, что я больше не верю. Это значит, что я не готова посвятить жизнь служению. Бог на меня за это не обидится. Я считаю, что правильнее уйти и освободить место для той, которая действительно этого хочет, чем служить кое-как, постоянно взращивая в себе мысли уйти. В служении неистинные намерения недопустимы, там нет места притворству и насилию. Это сугубо добровольное дело и, видимо, не мое.

— Но у вас, наверное, нет подруг? Нет людей, которые помогут вам? Вам в первое время потребуются деньги, связи, знакомства…

— У меня были подруги, и связь с ними не утратилась. Но я, конечно, к ним не обращусь. Они мой выбор не поддерживали и были, кстати, правы. Они мне говорили, что это не мое. Но мне было лучше знать. Да даже если бы и поддержали, я привыкла все сама. Мне так спокойнее.

— Я кое-что знаю о том, как начинать жизнь заново, — сказал я. — Я дам вам свою визитку, и, если вам потребуется помощь, не стесняйтесь мне позвонить.

— Спасибо! А можно у вас пожить пару лет?

Я улыбнулся.

— Отличная шутка, сестра. Конечно, можно.

— Зовите меня просто Машей, сестра сейчас пойдет в храм и сдаст одеяние. До чего же вкусное это какао!

Маша и впрямь отправилась в церковь сдавать одежду, забирать свои документы и превращаться в мирянку. Я предложил ей подвезти ее до дома, но в этом не было нужды, она жила неподалеку, и пешком добраться было быстрее, чем на машине. Она обещала позвонить, если что произойдет, и завести себе аккаунт в социальной сети, с которого обязательно мне написать. На том мы попрощались, я сел в машину и понял, что не знаю, что делать дальше.