Сергей Федоранич - Бог тебе судья

Кристина сказала мне, где его найти. Он служит в церкви Святого Иоанна, что расположилась недалеко от станции метро «Крылатская», мобильного телефона у него нет, но живет он там же, неподалеку от церкви. И служащие церкви мне подскажут, как его найти.

К своему стыду, я понятия не имел, как работает церковь. До которого часу? И можно ли мне, некрещеному, входить в церковь? Не оскорблю ли я кого-то своим невежеством? Вопросов этики всплыло много, но я решил разобраться на месте.

Пока я ехал, в голову пришли еще мысли.

Ведь это же очевидно: если убийца покаялся священнику после убийства, то священник не вправе ничего раскрывать, его охраняет тайна исповеди. А если до? Может ли он, как могут, например, адвокаты, сообщить в правоохранительные органы с целью предотвратить преступление?

Я встрял в огромную пробку и тут же достал планшет. Несколько статей на тему нарушения тайны исповеди нашлись, но все они относились к православной церкви. Так, согласно Основам социальной политики РПЦ, « должен призвать исповедуемого к истинному покаянию, то есть к отречению от злого намерения. Если этот призыв не возымеет действия, пастырь может, заботясь о сохранности тайны имени исповедовавшегося и других обстоятельств, способных открыть его личность, — предупредить тех, чьей жизни угрожает опасность ». То есть раскрывать личность не обязан, но предупредить может. Иными словами, полный иммунитет от уголовного преследования обеспечен. Но насколько это справедливо к католическим канонам?

Внутренней католической информации в Интернете было очень мало, но пробка была очень большой, и я нашел несколько статей на сайте Ватикана на английском языке и через переводчика смог понять суть: при условии отсутствия возражения со стороны жертвы или ее представителя священнослужитель имеет право заявить в правоохранительные органы о совершенном сексуальном насилии по отношению к детям. Только про совершенное сексуальное насилие в отношении детей.

Но это не значит, что я нашел всю информацию по этому поводу. Но что-то подсказывало мне, что, если были бы лазейки, позволяющие священникам раскрывать тайну исповеди, об этом написали бы даже в Википедии.

Судя по всему, католический священник не обязан и не может сообщить о готовящемся преступлении в правоохранительные органы. Православные могут предупредить жертву. Как это мне помогло?

Никак, это не означает ровным счетом ничего. Если бы священник мог, то при отсутствии такого заявления нельзя сделать вывод, что к нему никто с исповедью не обращался, ведь ничто не обязывало бы его донести.

К церкви я приехал в половине десятого вечера, припарковался у входа и вошел. Двери были открыты, но внутри никого не было. Я побродил по полутемному залу среди деревянных скамеек. Скромное убранство, видимо, так оно и должно быть. Ничего не должно отвлекать от Бога.

Сзади скрипнула дверь, я обернулся. Монахиня. Классическая католическая монахиня, в темном одеянии, в очках.

— Доброго вечера, — сказала она мне. — Вы пришли посетить храм или у вас деловой визит?

— Я ищу преподобного Франциска.

— Приходите утром, преподобный Франциск будет утром.

— У меня к нему очень срочное дело, — сказал я. — Вы можете ему позвонить?

— У меня нет мобильного телефона, а даже если бы и был, то номера преподобного тоже нет.

— А вы знаете, где он живет?

— Вы хотите наведаться к нему на ночь глядя? Я уверена, что преподобный Франциск уже спит. Священники рано отходят ко сну, поскольку рано встают.

— Это неотложное дело!

— Я могу вам чем-то помочь?

— Разве что связать с преподобным Франциском.

— Но я вам уже сказала, что священники рано отходят ко сну, приходите утром. Завтра он целый день будет в церкви, вы его точно застанете. Он только по субботам здесь.

— А в остальные дни?

— Преподобный Франциск очень часто бывает в психиатрических больницах по долгу службы.

— В психиатрических больницах?

— Да, преподобный Франциск — экзорцист, он изгоняет злых духов. И его помощь там очень востребована.

Эти слова монахиня произнесла с небрежно скрытым сарказмом. Сухонькое лицо в обрамлении черного платка демонстрировало явную степень недоверия, но повиновения. Губы сложились в тончайшую нить, и она в который раз повторила:

— Если вы придете утром, вы его точно застанете.

— Хорошо, спасибо. Доброй вам ночи.

— Храни вас Бог!

С этими словами она прошелестела мимо меня и занялась какими-то книгами, сложенными в аккуратную стопочку в первом ряду. Я вышел из церкви и сел в машину.