Любовь Шапиро - Я люблю дышать и только

«А.В.» встала, погладила кресло Артёма и прижала руку, которой трогала кресло к губам. И тихо произнесла: — «Помоги ей и всем нам».

Я настолько оторопела, что не заметила, как гостья ушла.

Внезапно зазвонил телефон и ласковый голос Мары поинтересовался, могу ли я сейчас принять её и Филиппа Сергеевича.

Её звонок прервал нелёгкие размышления, и меня устраивало, что следователь будет домогаться правды не только от меня, но и от Мары.

Они вошли, долго отряхивались от снега, пытаясь замять неловкую паузу. Я ставила чайник и искала по сусекам, чем бы угостить непрошеных гостей.

— Кира Александровна, я знаю, что я вам надоел, и что у вас нет никаких продуктивных мыслей по поводу исчезновения ваших подружек.

— Угадали. Я надеюсь послушать вас.

Мара сделала умоляющее лицо, означавшее — перестань иронизировать, дело очень серьёзное.

— Итак, начинаю своё повествование — догадку. Я сумел поговорить со многими членами вашего густонаселенного острова «Останкино» и выяснил, что примерно десять лет назад на первом канале появилась рыжеволосая молодая холеная женщина, которая ни с кем не вступала во взаимоотношения. Она, то есть, Алиса Петровна Дашкова, тихонечко ходила по коридорам, заглядывала с извиняющейся улыбкой в павильоны и ничего никому не говоря, выходила на улицу. У входа её всегда ждала Александра Петровна. Алиса что-то быстро объясняла сестре и тогда уже в «Останкино» входила младшая Дашкова.

Вот она, как раз не молчала. Молодая женщина заводила знакомства со всеми, кто сидел в кафе «Макс», проникала на записи различных программ, сначала робко, потом уже смелее начинала посещать гримерный цех, знакомясь с гримерами, а через них с художниками по костюмам и со многими артистами, пом. режами и т. д.

— И что? Они готовились вступить в новое дело и пытались понять, кто и что им нужен. Не вижу здесь ничего удивительного.

— Разве? — Филипп Сергеевич иронично приподнял брови. Как они вообще попали на ТВ? К вам и вашим подругам они не обращались за помощью. Так мне сказала Мара.

— Ко мне бессмысленно было обращаться, я там еще не работала. Остальные не знаю. Никогда не спрашивала, — я взяла сигарету и сердито посмотрела на трясущуюся Мару.

— Я попытался узнать, как никому неизвестная молодая дама прорвалась в «Святая святых». Я напряглась, потому что способ проникновения на ТВ знала только я.

— И что вы выяснили? Какая порочная тайна стоит за невинными прогулками по коридорам «Останкино» или знакомством в «Максе».

— Никто не знает. Все, кому я задавал этот вопрос — пожимали плечами и приходили к выводу, что и не помнят, когда вышел пилот программы «Легенда Звезды», и кто её проталкивал. Но, кто-то же должен знать. Остаётесь только вы, Кира Александровна.

— Почему? Вы думаете, что Дашковы делились своими секретами и знакомствами со мной всегда? — Я старалась держать лицо, но чувствовала, как уши мои краснеют, а постепенно и шея заливается краской.

— Знаете, почему я догадался? — Следователь самодовольно улыбался, но глаза его леденели. — Вам тогда было очень плохо. Простите, что затрагиваю тяжёлую для вас тему. Вы остались одна. Александре Владиславовне нужна была не просто союзница, но человек, который мог бы создать программу для Алисы, чьё время можно было занять целиком, и при этом, этот человек хорошо знал бы требования и обладал определенным умением. Я не прав?

— Даже, если это так, то этот мифический человек не мог бы протолкнуть Алисину программу на ТВ.

— А я и не говорил, что вы могли продвинуть проект. Но, сначала его нужно было создать. И именно ваше креативное мышление понадобилось Дашковым.

Я молчала. Мне очень хотелось сказать — да, это я создала эту уникальную программу, это я от отчаяния, выплескивая весь адреналин, который застоялся за время моего депрессивного состояния. Переписывала по сто раз одну идею, меняя на другую, бежала к Тиму, который теперь жил у меня и терпеливо выслушивал бредовые идеи недоучки — автора. Если что-то мне нравилось, я неслась к «А.В.» и, она одобрительно кивала головой, тут же напоминая, что вот такую или иную грань таланта и умения Алисы, я не использовала. Я бежала обратно и быстро записывала замечания бабушки. Во сне мне снился — то не поставленный спектакль, то огромная студия, в которой происходит что-то магическое, то Артём, который — то улыбался, то хмурился, сидя за столиком какого-то кабаре, похожего на «Мулен руж»