Любовь Шапиро - Я люблю дышать и только

К сожалению, никакие ухищрения врачей и мои мольбы, не помогли, Артём ушел от меня, оставив мне в наследство, бушующий от горя и растерянности театр. Я пыталась поднять себя и труппу. Мы снова начали выступать. Сначала, очень удачно. Горе объединило и сплотило нас. Надолго нас не хватило и через два года борьбы с собой, с творческим составом и бесконечными попытками достать деньги на новые постановки привели к печальному результату. Я рухнула, и театр тоже.

Мои любимые подружки всё время были рядом и, отрывая время от решения своих неприятностей, заботясь обо мне, давали различные советы, которые, если собрать все вместе тянули меня в разные стороны.

Я, впервые в жизни была полностью раздавлена. Так я и сидела дома. Депрессия проглатывала меня полностью и ещё немного и, я уже не смогла бы выйти из дома. Ни профессии, ни круга приятелей, которые, естественно тут же испарились, как только зашла звезда Артёма. Я, по их мнению, была лишь приложением к талантливому и блистательному Артёму.

— Кира, — в трубке раздался знакомый жесткий хорошо поставленный голос, я иду к тебе.

За последние два года мы практически не виделись с «А.В.». Алису я пару раз видела во дворе, она холодно кивала головой и быстро шмыгала в подъезд. Я даже не успевала ответить на приветствие. Несколько раз Санька забегала и большими добрыми близорукими глазами пыталась выразить сочувствие и молча выяснить, чем помочь.

— Хорошо приходите, — без энтузиазма пригласила я Александру Владиславовну. Я посмотрела на игрушечную копию пожилой дамы и горько покачала головой. Я обменивалась с куклой понимающими взглядами, проговаривая про себя: — «Еще одна утешительница и советчица». Кукла меня понимала. За время нашей совместной жизни, личико её поблекло ещё больше. Но, от этого она стала только роднее и ближе.

«А.В.» вошла и сразу обозрела мое жилище и втянула воздух непроветренной квартиры.

— Упиваешься горем? — Орлиный профиль вонзился в меня.

— Не знала, что моя персона вас еще интересует? Большинство разбежалось, как крысы.

— Я не как все, ты забываешься Кира. Даже в горе не стоит хамить и распоясываться.

— Два года вас не беспокоила моя персона. Я почти рыдала от жалости к себе и истерила оттого, что боялась ещё одного бессмысленного разговора на больную тему, которого не выдержу.

За то время, что я плакала и приводила себя в порядок, пила воду и пыталась преодолеть икоту, Александра Владиславовна, шелестя подолом юбки, прошла на любимое место Артёма и уселась в кресло, молча разглядывая мои попытки успокоиться.

— Хватит, Кира. Ты стала некрасивой и угрюмой. Делу это не поможет.

— Что поможет? — Выкрикнула я. — Вы всегда всё знаете. Смогли вы помочь своей любимой Алисочке? — Нет же, — я внезапно остановилась, взглянув в лицо «А.В.». Выражение было спокойное и насмешливое.

— Если ты замолчишь, я попробую тебе кое-что сказать, — она помолчала, и плотно сжав губы, стирая помаду, начала говорить. — Ты должна перестать бегать на могилу Артёма. Не ходи ещё год. Дай ему покой. И себе, дай возможность видеть во сне, не только могилу любимого человека. Оставь каплю на просвет.

— Просвет? — Завопила я как безумная.

— Ты должна выйти замуж, — продолжала, как ни в чем не бывала, пожилая дама.

— Вы что? Как можно? — Я была искренне потрясена.

— Есть ведь человек, который не отходит от тебя и подставляет руки, в которые ты можешь спокойно упасть, не боясь плюхнуться в лужу.

— Вы что, следили за мной? Вам мало ваших внучек, которые живут по вашим неуклонным правилам?

— Кстати о внучках. Я придумала, что можно сделать, чтобы Алиса, наконец, вышла на сцену, нет на экран. Это круче, как вы теперь говорите. И ты ей в этом поможешь, — «А.В.» победоносно посмотрела на меня, потом взяла куклу в руки и прижала к себе. — Как тогда было всё легко и просто, даже воздушно, — она не стала объяснять, когда и кому было так хорошо. — Правильно, что куклу ты вынула, она даёт тепло тех людей, которые умели любить.

— Александра Владиславовна, — обратилась я к гостье, опустившись в изнеможении на стул. Я устала, и ни на что у меня сил нет.

— Ты врёшь и мне, и себе. Только сейчас начнется твоё время, так же как и Алисино. Нужно было только дождаться. Не стану тебя сейчас сильно перегружать информацией. Через два дня я тебя жду. Ты приведи уж себя в порядок, а то и Тим тебя бросит. Тебе чуть больше тридцати пяти — замечательное время для начала самостоятельной жизни. Ты ещё молода, но уже много знаешь.