Любовь Шапиро - Я люблю дышать и только

Когда они вернулись Артём, не заходя домой, пошёл к «А.В.». Шаг его был решительным, лицо сурово. Сзади плелась Алиса с апатичным выражением, как у той куклы, что лежала у меня на антресолях.

Я смотрела в окно, на соседнем балконе стояла Марьяна и делала вид, что сосредоточено курит. На подоконнике третьего окна, вывалившись на три четверти, возлежала Мила. Мы все сосредоточенно вглядывались в прозрачные шторы квартиры Дашковых.

Вид моего мужа не предвещал ничего хорошего. Я стала сама себе задавать вопрос — почему?

Весь творческий диалог длился недолго.

Я уже стояла у открытой двери, когда Артём, посвистывая, поднимался на второй этаж.

— Как я и говорил — не пойдёт. Слишком сложно для простой публики, дорогой номер для продюсера и не слишком отточено для элитарной, которой у нас мало.

— «А.В.» расстроилась? — Я в ужасе приложила ладони к горящим щекам. Ведь это я завертела всю историю.

— Нет, она разумный человек. Она задумалась и сказала, что у неё есть идея и нужно идти другим путём. Вот с ней бы я поработал.

— Она уже старая, не получиться, — пригорюнилась я, хотя понимала Артёма.

— Она не старая, а умная, мудрая и самостоятельная. А Алиса кукла.

— Что ты знаешь о ней, чтобы так строго судить? — Я возмутилась бездушности и равнодушию Артёма, который всегда славился широтой взглядов и очень ласковым отношением к женщинам любого возраста и внешности. Не терпел он только дур, явных стерв и интриганок.

— Я больше не хочу обсуждать мало интересующую меня тему.

Я не стала настаивать на продолжение разговора и докапываться, что же так раздражает Артёма в Алисе. Но, сама я глубоко задумалась. Эта кукла, как именовал её муж, была всего лишь молодой неопытной девушкой, которая редко выходила из дома, много трудилась, боялась бабушки, контролирующую любой её шаг. А молодые люди. Были ли они в жизни Алисы? Младшая сестра вряд ли обожала внимание, отданное старшей сестре. Посоветоваться ей не с кем. Она и не пыталась.

Мне было очень жаль Алису Дашкову. Я решила попытаться подойти к ней поближе и помочь ей. Мне казалось, что она нуждается в сочувствии и внимании.

Я поделилась своим намерением с подругами. Реакция была одинаковой, что было чрезвычайно странно. Яна долго смеялась и сказала, что она никогда не думала, что я Пашка Корчагин и люблю совершать подвиги. Мара деликатно заметила, что вмешиваться в чужую жизнь бестактно. Марьяшка удивилась, почему я не сочувствую ей, и у меня не возникает желание помочь ей. И попросить Артёма взять в театр.

Я знала причину, почему Артём не брал Марьяну.

«Она никогда не сможет работать в кордебалете по двум причинам. Она крупная, а главное — на правах подруги начнет требовать сольные партии. А у меня аллергия на конючение артистов, и я её просто выгоню. Ты потеряешь любимую подругу. Зачем тебе это?»

Я не стала объяснять Машка истинную причину, а просто в очередной раз пропустила жалобу мимо ушей.

Их «советы» оставили меня равнодушной. Я решила докопаться до истины в семье Дашковых.

Артём, заметил иронично, что я должна быстро вскопать почву и успокоиться.

— С тобой невозможно работать.

Сейчас, через много лет не могу сказать, почему меня так беспокоила эта молодая женщина. Что за тайна стоит за всеми поступками и разговорами семьи Дашковых. Может Ахиллесова пята тянется с тех пор. Нить Ариадны начала разматываться тогда.

После недолгого перерыва в общении в связи с неудачным походом Артёма и Алисы к театральному метру, мне позвонила Саня и пригласила к ним на пироги.

Я удивилась и стала гадать, что могло прервать жесткое молчание «А.В.».

Я вышла из подъезда и наткнулась на Алису, как будто специально. Она шла, гордо подняв голову, шелестя узким платьем из тонкой скользящей ткани.

— Алиса, — окликнула я девушку, быстро подбежав к ней.

Она сощурила близорукие глаза и холодно улыбнулась.

— Ты идешь к нам? Тебя «А.В.» позвала…?

— Скажи, а к тебе не ходят приятели и подруги? Я никогда не видела, — я сделала невинное лицо.

— Не ходят. У меня их нет и быть не может. Я не была в Москве почти десять лет. Кроме того, я много работаю над собой, как советовал Станиславский К.С. — она с интересом посмотрела на меня. Ещё есть вопросы. Тогда остальные задай «А.В.». Она же главнокомандующий армии, состоящей из меня и Саньки. Нас ещё не повысили в звании до такой степени, чтобы мы могли открывать рот, чтобы высказать своё мнение.

Былое ощущение, что длинная тирада, далась ей нелегко, и она произносит столь длинный текст, впервые за долгое время.