Любовь Шапиро - Я люблю дышать и только

Единственное, в чём я убедилась, что Алиса ни дура, ни кукла и, по-моему, всё, что творит с ней бабушка, она ненавидит.

— У тебя еще есть вопросы, или ты решила меня спасти от тирании «А.В.»? — Зря. Она хочет добра, правда, методы у нее жестковатые. Когда тебе с детства, внушают, что самое главное стать лучшей, главной и знаменитой, ты привыкаешь к этому, тебе уже нравиться видеть себя в лучах рампы, остальное — она показала рукой на синяки и царапины, значения не имеет.

— Можно Кира, я дам тебе совет?

— Ты мне? — Я засмеялась, но как-то нарочито.

— Перестань отгадывать загадки и пытаться вникнуть в наши странности. Мы — другие. И у нас всё получиться, лишь бы «А.В.» была здорова.

Я, несмотря на удивление и лёгкую обиду, сделала ещё одну попытку.

— А Саня тоже в восторге от ваших экзерсисов? Или её вы не спрашиваете вовсе?

— Саня часть нашей жизни и проекта. Она моя лучшая подруга и всегда будет со мной.

— Если она захочет выйти замуж или пойти в компанию без тебя? — Я испытывала удовольствия, увидев гневное и потрясенное выражение лица Алисы.

— Я тебя не понимаю. Мы же создаем чудо. Остальное нужно отринуть и забыть.

— Алиса! Знаешь, «любовь нечаянно нагрянет» — пропела я, и первая вошла в подъезд дома Дашковых.

Общение с «А.В.» было, как всегда, когда она хотела, становилось лёгким и весёлым. Я потерпела минут сорок и поднялась. Они мне все надоели с их фокусами Давида Коперфильда и тайнами инков. Мне пора вернуться к своим делам. В конце концов, каждый волен жить как ему угодно. Почему я раньше это не поняла, не знаю. Я пришла домой и начала обзванивать всех подруг, чтобы сообщить о своей непроходимой глупости. Яна тут же предложила встретиться и поговорить о наших насущных делах. Я с удовольствием согласилась, так как Артём был на записи программы на ТВ.

Мы долго сидели в кафе, которое недавно открылось на Цветном бульваре. Официанты уже деликатно покашливали и унесли со стола практически все, что можно было, кроме скатерти и бокалов, которые мы крепко сжимали в руках.

— Всё девочки, — Янка первая поднялась из-за стола. — Дел по горло. Моя дочь опять в депрессии. Нужно спасать всю остальную семью от её надрыва, — глаза у Яны были грустные, но во всей фигуре чувствовалась решительность и стремление быстрее, засучив рукава разрулить ситуацию.

Вслед за ней поднялась и Мара. Её дома, к сожалению никто не ждал. Дочь жила отдельно и при всей любви Мары к Верочке жить вместе, да и долго общаться они не могли. Сын жил с Марой, так как был еще мал для самостоятельной жизни. Андрей считался трудным подростком и Мара, как могла, пыталась переломить его агрессивность. При всей миролюбивости и не конфликтности характера Мара была непреклонна и принципиальна во многих серьезных вопросах.

— Удивительно, но за весь сегодняшний вечер мы, ни разу не вспомнили о семье Дашковых. Чудо, как хорошо, — потягиваясь и обнажая плоский животик, заявила Марьяшка. — Я лично счастлива. Жить в тени чужой жизни, которую мы сами себе выдумали… глупо и смешно. Кира, ты что молчишь? Ты не согласна?

— Абсолютно. Только я не жила в тени их бытия. Я их препарировала.

Подруги с изумлением и ужасом смотрели на меня.

— Все люди персонажи, более интересные, менее занятные — вот я их разгадываю.

— Это у Артёма научилась, — съязвила обиженная Марьяшка. Для него, все — куклы, а он Карабас Барабас.

— Ничего подобного. Есть круг людей, я подчеркиваю слово «лю-дей», которых хочется просто любить, слушать и общаться. Как вы мои дорогие товарки. Всё. Заканчиваем дискуссию. Я умираю — хочу спать и думаю, что уже пришёл Артём и в ворчливом недоумении шарит по холодильнику.

Это был один из последних счастливых дней моей предыдущей жизни.

Мы долго не виделись с подругами, потому что каждая окунулась в свой творческий процесс.

Наш театр, выпускал грандиозную премьеру со страшным скрипом — не хватало денег — опаздывали с декорациями. Артём, боролся, как мог и опять победил. Премьера прошла бы очень удачно. И, если вы сейчас спросите кого-нибудь из публики, то ответ будет однозначным — потрясающе. Но, мало, кто знал, что на утреннем прогоне одна актриса сломала ногу — страшно. Муж даже собирался отменять спектакль, о чём сказал, уезжая с несчастной женщиной в больницу. Творческий состав рыдал, технический просто ходил понурый и бессмысленно подвинчивал какие-то гайки в декорации.

Все смотрели на меня. Я впервые ослушалась Артёма — приняла решение — прорепетировать ещё раз, изменив те сцены, где была занята, попавшая в больницу актриса. Мы продолжили готовиться к спектаклю.