– Помолчи, Рома, понимаю, нервничаешь, но помолчи и поищи в задке за сиденьем инструмент какой-нибудь, чтобы номера, не испортив, снять.
Казарян вылез, отвязал брезент, нагнулся, загремел железками, понял немного погодя:
– У этого паразита здесь сам черт ногу сломит!
– Вы что ищете? – спросил вежливый голос.
– Да инструмент хоть какой-нибудь, – автоматически ответил Казарян и в испуге, что проговорился, обернулся.
Франц Зайдлер и его супруга Матильда с обширной хозяйственной сумкой явились ровно через десять минут. Выпрыгнув из машины, Смирнов объяснил за Казаряна:
– Отвинчивать и привинчивать номера – для этого хотя бы пассатижи найти.
– Ничего не надо искать. У нас все есть, – сообщил Франц и, взяв из рук Матильды сумку, раскрыл ее и приступил к делу. Постелил чистую тряпку на землю, чтобы не зеленить колени франтовского своего комбинезона, достал набор инструментов, удобно размещенный по ячейкам изящного ящика, присел у заднего бампера и в считанные секунды снял московский номер. Отложил его в сторону, а из сумки извлек местный. Операция прикрепления длилась чуть дольше.
То же повторилось и у переднего бампера. Франц спрятал холстину, инструменты и московские номера в сумку и, оглядевшись, решил:
– Все в порядке, да?
– Спасибо, Франц, – с чувством поблагодарил Смирнов.
– Можете не осторожничать с этими номерами, – сказала Матильда. – Они с «газика», на котором первый и его семейство на охоту выезжают.
– Рискуешь, многим рискуешь, Франц, – предупредил Смирнов.
– Совсем не рискую, – не согласился Франц. – Вчера сын первого с приятелями на той машине на рыбалку ездили. А когда приехали, бросили «газик» на обочине, где он сейчас и стоит. Только без номеров. А кто их взял? Неизвестно!
Франц с удовольствием посмеялся своей шутке. И все посмеялись.
– Еще раз спасибо, Франц. И особое – тебе, Матильда, – сказал Смирнов, садясь в «газон», Казарян уже устроился там. – Пожелайте нам ни пуха, ни пера!
– Ни пуха, ни пера, – серьезно произнес Франц.
– Ни пуха, ни пера, – без особых надежд пожелала Матильда.
– К черту! К черту! – в два голоса прокричали Смирнов и Казарян. «Газон» завелся сразу.
– Чем вы нахальнее и безответственнее будете ехать на машине с этими номерами, тем безопаснее это будет для вас, – подойдя к смирновской стороне дал последний совет Франц. А Матильда по-женски пожелала:
– А все-таки поосторожнее там.
– Где – там? – ужасно вдруг заинтересовался Смирнов.
– Там, где убивают людей, – твердо сказала Матильда.
* * *
Поначалу дорога была знакома Казаряну. Потом Смирнов свернул направо и по еле заметной колее катил с полчаса. Дорога стала приличней, вполне приличная дорога. Еще минут через сорок Смирнов остановился и раскрыл карту. Рассматривал ее, для Казаряна болтая:
– Жоркин хутор уже верст двадцать пять восточнее. Значит, дорога эта должна кончиться через километра три-четыре. А после, уважаемый Роман Суренович, вашей заднице придется потерпеть минут двадцать.
Казаряновская задница, к его удовольствию, терпела всего минут десять: «газон» вновь выбрался на сносную дорогу среди пустого, как говорят лесозаготовители, леса: осина, береза, мелкий ельник.
– Этой дороги нет даже на военной карте, – пояснил Смирнов.
– А для чего она?
– Сейчас увидишь.
Не сейчас, но довольно скоро Казарян увидел совсем не то, что предполагал увидеть – строения какие-нибудь, тайную фабрику, человеческое жилье. Он увидел черный, как в аду, лес. Да и не лес вовсе: в черной земле торчали укороченные огнем черные палки.
– Что это? – спросил Казарян про пейзаж, который он не полюбил.
– Пал, – объяснил Смирнов. – Судя по схеме, которую я раздобыл бесчестным путем, плоды позапрошлогоднего лесного пожара. Давай-ка выйдем.
Они вышли. Две зимы, две весны и одна осень, естественно, сделали свое дело: разогнали пепел, смыли золу, размягчили и унесли с водой древесный уголь. Но природе не в силах за короткий срок победить круглосуточную и многолетнюю ночь варварства: на долгие годы встали на черной земле черные палки.
– Зачем мы здесь? – с содроганием спросил Казарян.
– Посмотреть, – ответил Смирнов и зашагал по черной земле. Шагал он недолго, увидел что-то занимательное и приказательно заорал: – Иди сюда!
Казарян подошел. Смирнов ликующе смотрел на широкий слегка обгоревший пень – явное дело рук человеческих.
– Пень, – констатировал, как равнодушный статистик, невеселый Казарян.
Читать дальше