Анатолий Степанов - Деревянный самовар

– Тяжелым кастетом, как говорят мои клиенты, темняком. Теперь, хотя бы приблизительно, как и откуда были нанесены удары. Справа, слева, снизу, сверху, спереди, сзади?

– Оба удара очень похожи. Но как понять, откуда били? Если спереди, то справа, если сзади, то слева… Нет, нет, точно ответить вам не могу.

– Оба убитых весьма небольшого роста. Как вы думаете, убийца был выше их?

– Ничего не могу сказать, – мрачно произнес доктор и вдруг страшно разозлился: – Да поймите же вы, я – не судебно-медицинский эксперт, я – районный патологоанатом, который исследует людей, скончавшихся естественной смертью для того, чтобы узнать правилен или неправилен был метод лечения!

– Доктор, можно мне на них глянуть? – тихо попросил Смирнов. Доктор достал еще одну «Ароматную», прикурил от своего же окурка, затянулся, успокоился и согласился:

– Если вам так хочется. Правда, Власов собран и сшит – сегодня похороны, а прокурор пока сильно разворочен.

Доктор услужливо открыл жестяную дверь побольше, и изнутри дыхнуло холодом.

Смирнов пробыл в морге минут пять. Прикрыл за собой дверь, передернул плечами, попросил:

– Дайте закурить, доктор, будьте добры.

– Бросили, что ли? – грубовато-доброжелательно поинтересовался доктор, протягивая Смирнову пачку «Ароматных». – А мне никак нельзя: единственное спасение от здешних благовоний. Ну, выяснили что-нибудь?

– Да так… – неопределенно ответил Смирнов и закурил. – Умыться можно?

– Валяйте, – доктор кивнул на раковину в углу комнаты.

Отвыкая от морга, Смирнов медленно брел по Нахте без цели. Потом вспомнил про цель и бойко зашагал к закусочной.

У Матильды дым коромыслом: опять косяком пошли шоферы. Она увидела Смирнова, покивала, давая ему знать, что увидела, и кивком же указала на угловой пустовавший в полутьме столик, за которым утром сидел Олег Торопов.

– Все в порядке, мальчики? – громко спросила у зала Матильда. Мальчики-шоферюги без слов – помотали головами, помычали – ответили утвердительно, и она направилась к столу Смирнова. Уселась, спросила, добро усмехнувшись: – Вопросы будете задавать, которые утром задать не успели?

– Если бы вопросы! Просьба, Тилли.

– Просите, – предложила она.

– Ты Коммерцию знаешь?

– Я ею занимаюсь, но не знаю, наверное.

Смирнов заржал, ржал долго, а потом сказал:

– Извини меня, Тилли, я совсем не о том. Директор столовой в леспромхозе Межаков Валерий Евсеевич – твой подчиненный?

– Наоборот, он – мое начальство. Моя закусочная – его филиал.

– Непонятно. Ты – в райцентре, он – в глубинке.

– Очень даже понятно. При таком положении начальников вдвое больше надо. В райторге есть начальник надо мной и начальник над Межаковым. А еще есть начальник над торговой сетью столовая-закусочная. А над всеми тремя начальниками четвертый начальник – начальник общепита.

– Я тебя о Коммерции спрашиваю, а ты мне начальниками голову морочишь! – рассердился Смирнов.

– Коммерция – это Валерий Евсеевич? Ему подходит это прозвище, правда.

– Не прозвище, а кличка, кликуха!

– Вы мне нравитесь, Александр Иванович. Не кричите на меня, пожалуйста!

– Смотри, ты! – восхитился Смирнов. – Глубоко же запрятан немецкий женский бесенок. Сидит в тебе бес, Тилли, сидит!

– А я? – тихо спросила Матильда. – Не бес, который во мне сидит, а я? Я вам нравлюсь?

Вогнала, чертовка, в смущение лихого милиционера. Смирнов подумал и решился ответить так, как все есть:

– Нравишься. Очень.

– Господи, как хорошо, – еще тише сказала Матильда.

– Что – хорошо? – поинтересовался толстокожий мент.

– Что я вам нравлюсь.

– Матильда! – заорал от стойки новоприбывший водила. – Котлеты и сто пятьдесят!

Матильда встала, на ходу погладила смирновскую ладонь, лежавшую на столе, и пошла отпускать котлеты и полторашку! Когда вернулась, то поняла, что Смирнов за этот короткий отрезок времени с лирикой покончил.

– Как ты при необходимости с Коммерцией связываешься? – спросил он.

– По телефону.

– Телефонный узел автоматический или с девочкой?

– Телефонистка на коммутаторе.

– Мне необходимо сегодня увидеть Коммерцию, Тилли. Ты его в город под благовидным предлогом вытащить не можешь?

– Могу. У меня водки на день, не больше, осталось.

– Коммерция-то тут причем?

– Все товары с базы направляются в его столовую. А потом он распределяет их по подчиненным ему торговым точкам.

– За что я люблю нашу власть, так за немыслимую изобретательность! – восхитился Смирнов. – Сколько же они бензина сжигают просто так!