Инна Бачинская - Небьющееся сердце

Елена Николаевна молча смотрела на Риеку, не зная, что сказать. Риека потянулась за новой салфеткой.

– Уже приходил покупатель… жуткий тип с сальными глазами… на нас смотрел, как на шлюх… «Девочки, девочки, держитесь за меня, со мной не пропадете!» и лапы сразу же распустил. Хозяин! Аркашины братья продают, им все равно, что «Касабланка» – это театр, это искусство! Ничего уже не осталось от «Касабланки». Бедный Аркаша, если бы он только знал, в чьи руки попадет его «Касабланка»… А этот жлоб говорит: «Название дохлое! Поменяем!» Ему даже не снилось, что такое «Касабланка»!

Елена Николаевна слушает Риекин рассказ… по-прежнему не зная, что сказать, она гладит Риекину руку и повторяет, преисполненная сочувствия:

– Бедная моя… бедная… – Она вспоминает Лолкины слова о том, что стриптизерша «вульгарная девка», «без манер»… «Аристократка чертова! – думает Елена Николаевна. – Сама шлюха! Да, не красавица! Ну и что? Зато человек прямой и держится хорошо. Грубовата, правда. Во всяком случае, лучше, чем Лолкино слащавое сюсюканье…»

Они просидели в кафе около часа. Риека успокоилась, выпила коньяк, на скулах ее появился румянец. Они вспомнили господина де Браггу и пришли к выводу, что он замечательный человек. Риека рассказала Елене Николаевне про своего попугая Киви, с которым господин де Брагга разговаривал по-испански.

– А откуда он у вас? – спросила Елена Николаевна.

– Подарил один бизнесмен. – Риека улыбнулась. – Я сломала челюсть его охраннику.

– Вы… что? – Елене Николаевне показалось, что она ослышалась.

– Сломала челюсть его охраннику, – повторила Риека. – Случайно, конечно.

Елена Николаевна рассмеялась.

– За что вы его?

– Он наехал на папу Аркашу. Обозвал «жидом», ну и всякими другими словами… Я и врезала ему.

– Вы занимались боксом?

– Боксом? Ну что вы! Нет! Я врезала ему зеленым светильником… таким шаром из толстого стекла, Аркаша из Чехии привез, а свечка выпала, и скатерть загорелась… еще немного и пожар! – Риека, прищурившись, словно всматривается в даль, в то далекое, счастливое время, когда был папа Аркаша, была «Касабланка», и она, Риека, защитила Аркашу… – А на другой день этот человек привез мне Киви прямо с клеткой… Чтобы без обидок, говорит. Парнишка этот у меня новый, молодой… А там амбал под два метра! Плохо еще, говорит, просекает обстановку. Просим прощения.

Риека долго рассказывает Елене Николаевне о Киви… а Елена Николаевна о Вике. Кажется, они нашли общий язык..

– У вас необычное имя, – говорит Елена Николаевна Риеке. – Есть, кажется, такой город в… Хорватии?

– «Риека» значит «река» на хорватском, – объясняет Риека. – Это мое сценическое имя. В честь отца. Он из Дубровника. Жил у нас в городе целый год, их бригада строила мебельный цех. Влюбился в маму, она мне рассказывала… Любовь была, как в романе! – На лице Риеки появляется мечтательное выражение. – Он маму к себе очень звал, но еще была жива бабушка, очень болела…

– А вы с ним поддерживаете отношения?

– Нет. Последний раз он написал, когда я была в шестом классе. И все! Точка! Я потом писала несколько раз, но он так и не ответил. – Риека рассеянно смотрит в окно.

…Снегопад закончился, когда Елена Николаевна и Риека выходили из кафе. Уже стемнело, и зажглись неяркие уличные фонари. Дул пронизывающий ветер. Прохожих на улице почти не было. Риека проводила Елену Николаевну до ее дома, где они распрощались. Елена Николаевна привстала на цыпочки, Риека нагнулась, и женщины расцеловались. Елена Николаевна сделала несколько шагов по направлению к дому и остановилась… потом обернулась и закричала вслед удаляющейся Риеке:

– Риека, погодите!

Риека обернулась. Елена Николаевна махнула ей рукой, и они пошли навстречу друг дружке.

– Риека, мне пришла в голову замечательная идея! – сказала Елена Николаевна. – Почему бы вам не взять «Касабланку» в свои руки?

– Купить? – удивилась Риека. – Да это же целое состояние! Откуда у меня столько денег?

– Не вы, пусть купит кто-нибудь другой. Допустим, Крыников, а вы будете руководить. Подумайте, ладно?

Женщины с минуту смотрят друг на друга. Елена Николаевна улыбается, довольно ехидно, необходимо заметить, а Риека багрово вспыхивает. Потом Елена Николаевна, ободряюще похлопав Риеку по плечу, кивает ей и неторопливо удаляется в сторону дома, а Риека стоит и смотрит ей вслед…

« Я никогда не думал, что написать письмо женщине – поступок, требующий не только мастерства, но и мужества. Как оказалось, мне недостает ни того, ни другого .