Инна Бачинская: Яд персидской сирени

Действующие лица и события романа вымышленны, и сходство их с реальными лицами и событиями абсолютно случайно.

… Мир был зелен, сколько хватало глаз . Сочные заросли травы били ключом, под деревьями дымился густой синий сумрак, косо пронизанный солнечными лучами. Послеполуденный безмятежный зной, дрожащее марево над Детинцем, выгоревшее добела небо сверху — и все! Ни человека, ни городских улиц, ни машин. Пусто и тихо.

— Так не бывает! — выдохнула Ника, бледное дитя каменных трущоб. — Я сейчас проснусь!

— Просыпайся. Хочешь увидеть хижину?

— Хочу! Нет! Я хочу жить на дереве.

— Я построю тебе гнездо.

— Хочу на этом дереве! Это же… шелковица! Здоровенная, как баобаб… Таких не бывает. Скажи, Тим, что не бывает, и толкни меня или ущипни. Я опять сплю.

— Ты не спишь. Это шелковица, вон ягоды осыпались. Будем разводить червяков.

— Бр-р-р, каких червяков… шелкопрядов!

— Научишься ткать и подаришь мне рубашку.

— Ага, и вышью — я тебя люблю! А потом мы уйдем в горы.

— Здесь всего-навсего одна гора, и называется она Детинец. А еще холмы и курганы.

— Детинец? Прекрасное название, такое… горное. Кстати, что это такое?

…Они целовались под шелковицей-баобабом, роняющей ягоды. Ягоды глухо шлепались на землю — стаккато ударных в стройном хоре птиц, шелеста ветерка, травы и листьев. Они были молодожены и все время целовались…

— Доктор, как он? — Женщина тревожно всматривалась в лицо человека в белом халате.

Доктор пожевал губами… Это был самый лучший в городе доктор, и его клиника тоже была самой лучшей. У него было мужественное лицо, вызывающее доверие. Хорошая фигура, прекрасно сшитый дорогой костюм… Один древний автор сказал, что врач должен быть прекрасно одет и распространять запах благовоний. Этот врач был именно таким. Ему хотелось верить безоговорочно, и пахло от него дорогим парфюмом.

— Мы делаем все, что может предложить современная медицина, — сказал он веско, беря женщину за руку и заглядывая ей в глаза. — Все! У вашего мужа есть шанс, поверьте. Будем мужественны и будем надеяться. Он молод, у него крепкое сердце, мы вернули его к жизни, мы наблюдаем его, есть серьезные улучшения. Ждать, ждать и ждать. Все в руках… — Он поднял глаза к потолку. — Говорите с ним, он чувствует интонацию и узнает ваш голос. Любая мелочь — звук, запах, прикосновение могут подтолкнуть…

— Когда же он проснется? — перебила женщина. — Почти девять месяцев… Она всхлипнула.

— Ну-ну, не будем терять надежды, Вера Владимировна. — Доктор положил руку ей на плечо. — Не нужно плакать. Ждать и надеяться, ждать и надеяться. В один прекрасный момент он откроет глаза, увидит вас и скажет…

— Доктор, что это? — Она ткнула рукой в аппарат с бегающими зелеными огоньками. — Что это значит?

— Фиксация функционального состояния головного мозга. Видите ли…

— Мозг работает?

— Несомненно.

— Но он же без сознания!

— Какие-то процессы в нем все равно происходят. Мозг активен. Возможно, сейчас он видит сон…

— А когда он очнется… — она запнулась. — Он будет соображать? А память?

Доктор снова пожевал губами — до чего же гадкая привычка! Сказал после паузы:

— У вашего мужа серьезная черепно-мозговая травма, повреждена левая лобная доля, смещены лицевые кости, переломы носа и нижней челюсти… не считая всего остального. Мы сложили его заново, и я считаю…

— Я знаю! — перебила она нетерпеливо. — Какой он будет, когда проснется? Как раньше? Или… что с ним может случиться?

— Возможна некоторая потеря памяти, но не обязательно, — сказал доктор осторожно. — Возможны некоторые странности и неадекватное поведение, утрата поведенческих программ и навыков. Ходить, я думаю, ваш муж сможет. Не сразу, конечно. Кто он по профессии?