Ирина Зарубина - Частный сыск

— Это ты хорошо придумал, — ехидно произнес хриплый. — Я отыскал богатея. Я придумал, как выманить его из жилища, чтобы спокойно вырыть звонкие монеты. Наконец, я указал, где они спрятаны. И теперь ты предлагаешь разделить поровну то, что раздобыто благодаря мне, и только мне!..

— Но позволь!.. — удивился молодой. — Я с точностью выполнял твои указания. Ради дела я пошел на то, чтобы влюбить в себя этого плешивого старикашку и разделить с ним ложе. Я втерся к нему в доверие. Я обманул его, и благодаря этому мы без помех вошли в его дом и унесли деньги.

Разве этого не достаточно, чтобы моя доля равнялась твоей?!

— Не будем спорить, дружище. Подай мне заступ, нам надо закончить работу.

Лидия услышана, как звякнул подымаемый с камней заступ, а затем вдруг раздайся резкий свист, глухой удар, стон и звук упавшего тела.

— Вот она, твоя честная доля, — сказал хриплый, и прозвучат еще один удар. — Никогда не надо спорить с теми, кто умнее тебя, мой мальчик.

Затем все стихло.

Лидия с ужасом прислушивалась к тому, что происходило сейчас на дне ямы, однако оттуда не доносилось ни звука. Она уже хотела было выглянуть из своего укрытия, как внезапный шорох нарушил тишину.

Кто-то выбирался из ямы наружу.

Лидия увидела крупную фигуру с короткой массивной шеей и тяжело опущенными плечами. Взяв в руки заступ, человек принялся забрасывать яму землей.

Это заняло немного времени. Следы иных преступлений укрываются быстро.

Парализованная страхом молодая женщина с ужасом ожидала, как из груды свежевырытой земли возникнет тело заколотого ею предателя. Вот уже показалась рука со скрюченными пальцами, а следом — подогнутая нога в рваной сандалии.

Хриплый, целиком занятый своей работой, не сразу заметил это. Он дернулся, лишь когда лопата приподняла тяжелый и округлый, мохнатый по краям предмет.

Он наклонился, чтобы рассмотреть поближе, и тотчас с невольным криком отшатнулся.

Прямо на него смотрело человеческое лицо.

Хриплый отшвырнул прочь орудие убийства, бормоча под нос то ли ругательства, то ли молитву, и, схватив глухо звякнувшую амфору, пустился наутек.

Вскоре шаги его стихли вдали.

Лидия помедлила несколько мгновений, а затем торопливо выскользнула из-за камня и, разбросав оставшуюся землю, извлекла окоченевшее тело предателя.

Она не стала заглядывать в полузасыпанную яму, будто боялась, что из нее вдруг возникнет окровавленный призрак молодого вора, только что убитого напарником.

Она не знала, откуда взялись силы, но, взвалив на себя страшную ношу, на подгибающихся ногах пошла прочь.

Она скрипела зубами и чувствовала, как горячий пот течет между лопатками и заливает лицо и глаза.

Она двигалась по косогору, и сандалии скользили на округлых камнях, которыми был усыпан ведь склон. Несколько раз Лидия едва не потеряла равновесие и чуть не упала.

Она остановилась, лишь когда злосчастное место двойного убийства осталось далеко позади.

Она сбросила с себя тело и перевела дух.

Невдалеке шумело море. Его вкрадчивый и настойчивый шепот прибавлял сил и внушал надежду.

Пройти осталось совсем немного. Она скинет ненавистный труп предателя со скалы в пенящуюся пучину, и все будет кончено.

Боги простят ее и поймут. Это ложь — те слова, которые говорил о богах хриплый.

Боги могущественны и справедливы.

Каждому они воздают по заслугам.

Лидия знала, что предатель был убит, ибо боги захотели, чтобы акт возмездия совершился.

Но чем она заплатит за свой поступок, этого Лидия представить не могла и лишь молила, чтобы божественная кара не была суровой.

Она не боялась смерти, но смерть, она понимала, не самое страшное, что может ожидать ее.

Лидия наклонилась и вгляделась в лицо мертвеца, искаженное последней судорогой. Оно никогда не отличалось особенной красотой, а теперь стало столь же уродливым, как и душа актера. Губы посинели и приоткрыли мелкие желтоватые зубы. Полузакрытые глаза ввалились, и из-под век белели глазные яблоки. Густые черные тени пролегли на висках, на щеках, у крыльев носа. А может, это была лишь грязь.

Лидия посмотрела по сторонам — никого — и вновь взвалила на себя ненавистную тушу.

Где-то вдалеке брехала собака.

Молодая женщина двигалась прочь от поселения, к пустынному берегу.

Наконец она оказалась на высокой скале, у подножия которой кипело и пенилось море.

Отсюда, с высоты, даже в темноте были видны мрачные черные завихрения, возникавшие на морской поверхности, и сонмы брызг, которые взметались в небо, когда волна ударяла о неприступный гранит.