Мэри Кларк - Кто-то выслеживает. Не плачь, моя красавица

Он не смотрел на нее, только на покрышку, будто она и не существовала вовсе, будто ей девятьсот лет.

«Подобрали осколок бутылки, ерунда!» Быстро без усилий он сменил колесо. Меньше чем за три минуты. И ни справа, ни слева ни одной приближающейся машины. Он распрямился.

«Сколько я вам должна?» Сумочка открыта, шея наклонена. Груди под замшевой курточкой поднимаются и опускаются. Класс! По ней сразу видно. Не перепуганная девчонка, как Джин Карфолли, не вознегодовавшая старая сука, как Вейсс, а просто красивая молодая женщина, полная благодарности к нему. Он протянул руку, чтобы коснуться ее груди.

На дерево по ту сторону шоссе лег луч света, описал дугу, осветил их обоих. Полицейская машина. Он увидел маячок.

«За смену колеса три доллара, — сказал он деловито. — А если хотите, я могу привести в порядок покрышку. — Руку он уже убрал в карман. — Я Арти Таггерт, у меня ремонтная мастерская в Карли на улице Монро, в полумиле от «Мельничной таверны».

Полицейская машина приближалась, остановилась рядом с ними. Вылез патрульный.

— Все в порядке, мэм? — спросил он, а на Арти посмотрел очень странно, очень подозрительно.

— В полном порядке. Мне очень повезло. Мистер Таггерт из моего городка, и он подъехал, как раз когда у меня села покрышка.

Она сказала все это так, словно была с ним знакома. Да, повезло!

Выражение полицейского изменилось.

— Очень удачно, мэм, что вам помог знакомый. В наше время женщине опасно оказаться одной в сломавшейся машине.

Полицейский вернулся в свою машину, но не уехал, а продолжал следить за ними.

— Так вы приведете покрышку в порядок? — спросила она. — Я Нина Питерсон. Мы живем в Дрифтвуд-Лейн.

— Само собой. С удовольствием.

Он сел в свою машину, совсем равнодушно, совсем небрежно, будто это была просто еще одна дешевая починка, и ничем не выдал, что обязательно должен увидеть ее еще раз. По ее виду он понял, что и она жалеет, что патрульный оказался рядом. Но было необходимо уехать, пока легавый не начнет думать о Джин Карфолли и миссис Вейсс, пока он не спросит: «А у вас что, мистер, привычка такая останавливаться на шоссе и помогать женщинам, которые одни?»

Ну он и уехал, а на следующее утро, как раз когда он думал, не позвонить ли ей, она позвонила сама. «Мой муж только что устроил мне взбучку — почему я езжу на запаске? — сказала она, и голос у нее был теплым, интимным и веселым, словно это была их личная особая шутка. — Когда мне можно будет заехать за колесом?»

Он быстро прикинул. Дрифтвуд-Лейн находился в тихом квартале, где дома стояли на расстоянии друг от друга. Если она приедет к нему, то приласкать ее будет нельзя. Слишком опасно.

«Меня как раз вызвали, — соврал он. — Я вам его завезу под вечер, так около пяти». В пять уже темнело.

«Замечательно! — сказала она. — Лишь бы эта чертова штука была на месте, когда я в половине седьмого поеду встречать мужа…»

Он был весь день до того взволнован, что даже думать не мог. Сходил в парикмахерскую подстричься и купил новую клетчатую рубашку. А когда вернулся домой, то даже работать не смог. Просто принял душ, оделся и, пока ждал, послушал некоторые свои кассеты. Потом вставил в кассетник новенькую кассету и пометил ее «Нина». Проверил, что камера заряжена и посмаковал мысль о том, как будет проявлять снимки, следить за изображением, возникающим на бумаге…

В десять минут шестого он поехал в Дрифтвуд-Лейн. Проехал мимо ее дома, раз, другой, а потом решил поставить машину в рощице у ее дома. На всякий случай… Он прошел через рощу вдоль берега. Ему вспомнилось, как маленькие волны, шурша, набегали на песок — ласковые звуки, которые приятно взволновали и согрели его даже в холодный вечер.

Ее машина стояла на подъездной дороге за домом, ключ был в зажигании. Он увидел Нину через кухонное окно — она хлопотала, распаковывая покупки. Абажур был снят с лампочки в потолке, и кухню заливал яркий свет. А она была такой красивой в голубом свитере поверх брючек, с этим шарфом на шее. Он быстро сменил колесо, следя, не появятся ли люди из соседнего дома. Он знал, что займется с ней любовью, что втайне она этого хочет, ждет от него. То, как она намекнула, что муж на нее рассердился, показывает, до чего она нуждается в мужчине, способном на сочувствие. Он включил кассетник и начал нашептывать в него свои планы, как сделать Нину счастливой, когда он расскажет ей о своих чувствах.

Он подошел к двери черного хода и тихонько постучал. Она подбежала, и вид у нее был встревоженный, но он поднял руку с ее ключами и улыбнулся ей сквозь стекло. Тут же она заулыбалась и открыла дверь — такая теплая, ласковая, и ее голос был словно объятия: приглашал его войти, сказал, какой он милый.