Михаил Шторм - Алмазы Карибского моря

Тем не менее конец погони был предрешен. Джейн давно действовала на автомате, точно зомби, не понимая, зачем и куда ее тащат, несут и заставляют бежать. Временами, когда боль в ноге становилась невыносимой, она теряла сознание, а заодно — и светлячок мобильника, и тогда Быков был вынужден останавливаться, теряя драгоценные секунды и метры.

В итоге батарея села окончательно, и они очутились в полной темноте. За секунды до этого Быков успел увидеть боковой лаз, затолкал туда Джейн и юркнул следом. Пол, стены и потолок были покрыты острыми выступами и наростами, ранящими кожу при каждом неосторожном движении. Джейн проползла несколько метров и остановилась, пробормотав:

— Дальше слишком узко.

— Попробуй еще, — попросил Быков, опасаясь, что зверь сможет выковырять его из норы, если не удастся забраться поглубже .

Джейн молчала. Должно быть, в очередной раз потеряла сознание. И очень вовремя. Кто знает, как отреагировала бы ее психика на тот факт, что чудовище подберется к их укрытию вплотную?

Несмотря на беспросветный мрак, Быков понял это. Близость чудища ощущалась каждой клеткой, каждой порой, каждым волоском, вставшим дыбом. Сработало также обоняние. Запах, проникший в нору, был настолько густ и смраден, что Быкова едва не вывернуло наизнанку. Стало жарко и душно — это принюхивающаяся морда заткнула отверстие. Раздалось шипение втягиваемого воздуха. Затем раздался рев такой оглушительной громкости, словно где-то совсем рядом прогремел гром. Зловоние сделалось невыносимым.

— А-а-а! — закричала Джейн, вся сотрясаясь от панической дрожи и рыданий.

Она решила, что настал их смертный час. Быков — тоже.

В нору протиснулась лапа чудовища, а, может, его щупальце или хобот — это было невозможно определить, поскольку темнота стояла такая, что хоть глаз выколи. Быков поджал ноги. Каждое мгновение он ожидал, что вот сейчас коготь… или присоска… или щупальце схватит его и поволочет наружу, туда, где поджидает алчно разинутая пасть.

Но этого не произошло, хотя невидимое чудовище неоднократно возобновляло попытки добраться до добычи. Когда же в нору снова проник свежий воздух, Быков машинально прикоснулся к волосам, словно желая проверить, не поседел ли он за эти минуты, показавшиеся ему вечностью.

— Оно ушло? — спросила Джейн из темноты.

— Да, — ответил Быков, прислушиваясь к удаляющемуся шуму.

— Но оно может притаиться и подстерегать нас где-нибудь поблизости.

— Может.

— Что же делать? — спросила Джейн. — Так и будем подыхать в этой вонючей дыре?

— Подождем и пойдем искать выход, — пообещал Быков. — Пусть только эта тварь уйдет подальше.

— Она никогда не уйдет.

— Уйдет. Даже монстрам нужно пить и есть.

— А нам? — В голосе Джейн звенела нарастающая истерика. — Нам, по-твоему, не нужно пить и есть?

— Успокойся, — попросил он.

— Я не могу успокоиться! Я ничего не могу! Разве ты не видишь, что я на пределе?

— Не вижу, — горько пошутил Быков. — Тут, понимаешь ли, темновато.

Он тотчас пожалел о своей шутке. Джейн расхохоталась незнакомым, визгливым смехом, который очень скоро перешел в рыдания. Не переставая вопить и брыкаться, не щадя свою сломанную ногу, она забилась в самой настоящей истерике, вызванной как паникой, так и приступом клаустрофобии. Быков мог только заслонять лицо руками и втягивать голову в плечи, чтобы уберечься от ударов ее пяток. Но через некоторое время Джейн отдалилась и уже больше не доставала его ногами. Не переставая вопить, плакать и ругаться, она стала уползать куда-то вглубь норы.

Последовав за ней, Быков не сразу понял, куда она запропастилась. Пришлось замереть и навострить уши, чтобы определить направление. Оказалось, что, стремясь во что бы то ни стало выбраться из тесной западни, Джейн случайно отыскала щель, которая вела дальше.

— Остановись! — звал ее Быков. — Если застрять здесь, то будет не так-то просто выбраться. Слышишь меня, Джейн? Остановись, пока не поздно.

Уговоры не помогли, и, охваченный тревогой, он был вынужден углубиться в щель, выбранную Джейн. Она больше не завывала и не плакала, но не останавливалась, продолжая движение вперед с упорством насекомого. Не было смысла окликать и уговаривать ее остановиться хоть на минуту. Девушка была не в себе. Приходилось просто гнаться за ней, надеясь, что она остановится, когда силы покинут ее.

Не два и не три раза Быков с ужасом чувствовал, что засел между камнями плотно, как пробка в бутылочном горлышке. Однако ему удавалось вывернуться таким образом, что в конечном итоге он все же умудрялся протиснуться дальше… и дальше… и дальше…