Жоэль Диккер - Книга Балтиморов

Я обходил дом с другой стороны и садился на траву, в уголке, где они не могли меня видеть. И слушал их. Он доверял ей. Раскрывался перед ней, как никогда не раскрывался перед нами.

– Тут все не так, как с тетей Анитой, – говорил он. – К Люку у меня никаких чувств нет. Мне его не жалко, и я не мучаюсь угрызениями совести.

– Это была необходимая самооборона, Вуди, – отозвалась Александра.

Казалось, он не совсем в этом уверен.

– Вообще-то я всегда был буйный. Когда еще маленький был, только и умел, что людей дубасить. Так и с Балтиморами встретился, из-за того, что дрался. Так я с ними и расстанусь.

– Почему расстанешься? Почему ты так говоришь?

– Думаю, меня посадят. По-моему, это конец.

Она брала в ладони его лицо и смотрела ему прямо в глаза:

– Вудро Финн, я тебе запрещаю так говорить.

Подсматривая за этими мгновениями их близости, я ревновал. Она говорила с ним так же, как говорила со мной. Меня она тоже, желая ласково упрекнуть, называла по имени и фамилии. “Маркус Гольдман, перестань валять дурака”. Она так притворялась, что сердится.

Но иногда она сердилась по-настоящему. Ее вспышки гнева случались редко, но были великолепны. Просто неподражаемы. Обнаружив, что я шпионю за их с Вуди разговорами и в придачу ревную, она пришла в ярость.

Устраивать мне сцену в доме ей не хотелось, и она сказала Вуди и Коллин:

– Мы с Маркусом съездим в супермаркет.

Мы сели в арендованную ею машину, отъехали подальше, чтобы нас не было видно, и тут она остановилась и раскричалась:

– Маркус, ты в своем уме? Ты ревнуешь к Вуди?

Я некстати решил поспорить. Сказал, что она к нему слишком внимательна, что называет его по имени и фамилии.

– Маркус, Вуди человека убил. Ты понимаешь, что это значит? Его судить будут. По-моему, ему нужны друзья. А если тебя распирает от всяких идиотских претензий к кузенам, значит, ты им не друг!

Она была права.

Никто, кроме Вуди, не думал, что ему грозит тюрьма. Дядя Сол, несколько раз приезжавший в Коннектикут, чтобы подготовить его защиту, был уверен, что нет.

Только получив доступ к обвинительному заключению, он понял, что положение куда серьезнее, чем ему казалось.

Прокуратура исходила не из презумпции необходимой самообороны. Наоборот, она полагала, что Вуди незаконно проник к Люку, к тому же будучи вооружен. Тем самым можно было считать, что это Люк действовал в пределах необходимой самообороны, желая обуздать Вуди. Коллин же грозило уголовное преследование как соучастнице убийства. Против нее также должны были вскоре возбудить дело.

Безмятежный прежде домик в Коннектикуте охватила паника. Коллин говорила, что ни за что не пойдет в тюрьму.

– Не волнуйся, – твердил ей Вуди. – Тебе бояться нечего. Я тебя уберегу, как ты меня уберегла после смерти Аниты.

До начала процесса мы не понимали, что он имеет в виду. Вуди, ничего не сказав дяде Солу и своему адвокату, заявил, что это он подбил Коллин поехать с ним к Люку. По его словам, она хотела его отговорить, а когда он все-таки проник в дом, пошла за ним, чтобы его увести. А потом появился Люк и набросился на них.

В перерыве адвокат Вуди пытался его урезонить:

– Ты спятил, Вуди! Что на тебя нашло, ты зачем себя оговорил? Зачем я тебя защищаю, если ты все перечеркиваешь?

– Я не хочу, чтобы Коллин посадили в тюрьму!

– Предоставь дело мне, и никто не сядет в тюрьму.

Адвокат Вуди собрал свидетельства жителей Мэдисона и по ним восстановил картину тех смертных мук, которые пережила из-за Люка Коллин. Но прокурор снова выкрутился: Люка убила не Коллин, и вопрос о прежнем насилии в их семье нельзя брать в расчет при определении того, находился ли Вуди в состоянии необходимой самообороны. С точки зрения обвинения, Вуди открыл огонь не для того, чтобы положить конец нападению, как того требует принцип необходимой самообороны. Он проник в дом Люка с оружием. Он с самого начала намеревался с ним покончить.

Суд оборачивался катастрофой. После двухдневных прений уже никто не сомневался, что приговор будет обвинительным. Чтобы избежать слишком сурового наказания, дядя Сол предложил пойти на сделку со следствием: Вуди признает себя виновным в убийстве в обмен на сокращение тюремного срока. Но когда они собрались за закрытыми дверями, чтобы заключить соглашение, прокурор оказался неумолим.

– Меньше пяти лет заключения я не допущу, – заявил он. – Вудро поджидал Люка в его доме и убил его.

– Вы же знаете, что это неправда, – взорвался адвокат Люка.