Мерзавец, недостойная, подлая тварь! Но как про совесть говорил! И я, умудрённый опытом доктор наук, клюнул на эту приманку? Пять тысяч долларов — это, смотря по курсу… Немного этот парень хочет, совсем немного, но это его дело. Подонок! Как же он нашёл отчёт Богданова с припиской Виноградова, будь она неладна? Шантажист! Возобновляется следствие… Вячеслав Петрович… Написалась статья… И я тут два дня как… Аферист! Но как же я…
Деньги у меня есть, лежат в ящике стола на всякий случай. И если Зенкову нужно пять тысяч, то он их получит. Завтра я заплачу этому прохиндею пять тысяч за отчёт с припиской Виноградова, отчёт сожгу, и на этом история с кладом закончится!
Навсегда!
От подъезда до места встречи у платформы Вешняки пешком пятнадцать минут. С Ириной мы иногда так ходили в Кусковский парк. Получалось любопытное движение к свободе. Площадь у метро «Рязанский проспект», окончательно застроенная и грязная, давно стала трудным препятствием, а за ней открывался ещё и Вешняковский проезд, прямой, унылый, заставленный автомобилями, после которого предстояло спускаться в чёрный, всегда холодный тоннель под железнодорожной линией у платформы Вешняки и два раза переходить улицы, по которым с утра до ночи катили автомобили. Но в итоге мы шли через парк и подходили к лёгкой факельной колонне на берегу с чудной перспективой на Большой пруд, дворец, милую церковь, игрушечную аллею и таинственный зелёный купол грота. Ангел на церкви выглядел так, будто именно нас он приветствует, отчего мы постоянно убеждались в правильности маршрута. В обратном направлении не ходили никогда, и если возвращались, то автобусом.
Мы давно не были в Кусково.
Откуда-то летели редкие хлопья снега, солнце на сизом небе угадывалось прозрачным пятном. За два пьяных дня я отвык от зимы. Было удивительно видеть слежавшийся до льда снег на деревьях и приятно оттого, что сейчас февраль, а не июль. Шагал я тяжело, но ровно, дышал, улыбаясь зиме, ясно понимая то, что произойдёт в парке. И надеялся на то, что удастся с чувством морального превосходства посмотреть в глаза Зенкова, совершить обмен и вывернуться из петли прошлого. Я уже был вполне спокоен — ситуация была ясна, я ею владел, чего ж ещё?
Там же, где и назначил, на выходе из перехода, под зелёной пластиковой крышей прохаживался Зенков: в большой серой куртке с капюшоном и широких джинсах. На плече висела такая же, как у меня, кожаная сумка.
— Доброе утро, Вячеслав Петрович, — вежливо поздоровался он, — как ваше настроение?
— Спасибо, хорошо, а ваше?
— И моё, слава богу. Идём?
Мимо ограды Успенской церкви, за которой на верёвке сохла детская одежда, мимо фитнес-центра «Марк Аврелий», дважды перебежав через улицы, мы, наконец, попали в Кусковский парк. Сделали несколько шагов — и всё изменилось. Снег, чёрные липы с мелкоребристыми стволами окружили нас — тут только и началась встреча.
— Вам нравится? — спросил Зенков.
— Здесь хорошо. Но не за этим же?..
— Но всё же подышим.
Мы прошли по аллее, у широкой котловины спущенного пруда свернули направо и остановились.
— Сегодня понедельник, удачный день, — сказал Зенков, — народу никого. Выкладывайте.
— Пожалуйста!
Я спокойно и даже с удовольствием достал из бокового кармана дублёнки конверт с деньгами и подал его Зенкову.
— Берите!
Он взял конверт, заглянул туда и недоумённо спросил:
— Что это?
— Это пять тысяч. Те самые, которые вы просили. Берите и расходимся! Разумеется, вы мне в ответ передаёте отчёт с дополнением Виноградова.
Зенков оглядел меня с головы до ног и вкрадчиво спросил:
— Аксёнов, вы идиот?
— Вы сказали, что пять тысяч, сумма изменилась? Тогда вы идиот. Или надо было в евро?
— Вы во что-нибудь верите? — У Зенкова из-под низко надвинутой кепки резко блеснули глаза.
Я подумал, что глаза Зенкова сам Бог велел называть зенками, мысленно усмехнулся и ответил:
— Вам-то что?
— А я верю. Может, не так, как надо, но верю. Верю, что есть мера вещей, высший суд, страх божий, есть, наконец, система нравственных координат, которой необходимо держаться. Тогда ты человек. Это трудно, но я стараюсь.
На этот раз Зенков даже не посмотрел на меня, хотя от его слов я поёжился — такие разговоры можно найти в книгах, но не наяву же? Не сейчас же, когда можно всё и никто никому не должен. И не нужен. Я ничего не понимал: это кто передо мной? Мошенник? Следователь-интеллектуал? Мечтатель? Почему он деньги не берёт?
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу