— Может быть, зря мы это? В воду тебя загоняли, затрещин надавали? А? Что, если тебе от нас что-то нужно? Ты скажи! Не стесняйся, Саша, ну, не нашли сразу общего языка, найдём сейчас. Только не говори, что за своё безделье ты хочешь половину того, чего ещё нет. Скажи…
Улыбнувшись, Конев затянулся сигаретой и пустил в воздух толстое кольцо дыма, похожее на бублик.
Минут пять мы ждали ответа. Конев читал книжку, выкурил сигарету, приложился к бутылке. И если он мог семнадцать минут сохранять неподвижность, то просто молчать ему не составляло никакого труда.
— Интересно, Саша, — сказал я, — пьёшь ты водку литрами, а голос тонкий, как у козлёнка. Что-то тут неладно!
— Это у всех козлов так, — пояснил Павел, — которые читают запоем.
Что-то открылось Коневу. Он подпрыгнул, встал на ноги, глядя то мимо ног Павла, то мимо моих, хихикнул и грозно заявил:
— Пятьдесят процентов!
Чудесная минута! Глядя на Конева, стоявшего возле костровища в трусах, с бутылкой бренди в одной руке и книжечкой в другой, смуглого, жилистого, усатого, суровым взглядом блуждающего от моих ног к ногам Павла и обратно, мы испытывали удовольствие.
— Что-о? — изумился Павел.
— Да! — Конев радостно сморщился и произвёл горлом торжественный звук. — Половина!
— Правильно! — Павел умилился. — Мы же бестолковые!
Конев согласно кивнул.
— А ты толковый!
Чуть подумав, Конев снова кивнул.
— И правильно, так их! То есть нас.
— Да, — сказал Конев.
— Но ты ошибся, — вступил я.
Конев замер и, что-то сообразив, подтвердил:
— Половина!
— Саша, — ласково сказал я, — да чтобы клад взять, инициативу надо проявить, старание! А тебя с нами не было!
— Половина, — пробормотал Конев.
— Не получишь, — поддержал меня Павел, — кишка тонка!
Ещё с минуту что-то соображал Конев, морщил лоб, наконец утвердился во мнении и подтвердил:
— Нет, получу!
Язык его плохо слушался, говорил он медленно, но уже улыбался, как человек, принявший единственно правильное решение.
— Это ты по пьянке глупый, — не поверил я, — протрезвеешь и угомонишься!
— Заяц во хмелю, — добавил Павел.
— Нет, — упрямо мотнул головой Конев и неожиданно взвизгнул: — Это моя доля! Мне Богданов передал отчёт. Первый экземпляр! Мне!
И он трижды приложил ладонь правой руки к груди.
— Мне!
— Почему ж ты в Москве ничего не сделал, чтобы взять клад?
— А зачем? Радиолокатор Богданов передал Паше, пусть Паша и организует. За это ему половина. А мне он передал отчёт, мне другая половина. Половина! — всхлипнув, закричал Конев и затопал ногами. — Половина!
Он рванулся всем телом, задел ногой о щебёнку и упал в костровище. Быстро оттуда выкатился, вскочил на ноги, метнулся к кустам, вернулся… И застыл! Стоял, всхлипывал и сопел. Грудь его то поднималась — и на боках резко обозначались рёбра, — то опускалась, и тогда вперёд торчал его узкий живот.
— Остыл? — спросил Павел. — Окунись.
Усмехнувшись, Конев ступил с берега в воложку и ухнул в воду. Вынырнул, встал, нащупал дно, покачался, устроился. Вода была ему по плечи. Снизу он неотрывно смотрел мимо нас.
— Глотни!
Опять он усмехнулся, поднял руки — в правой особенно холодным над водой стеклом сверкнула бутылка. Он повернул пробочку, приложился.
Ну, наконец-то! Пора было заканчивать. Павел встал и направился к коневскому рюкзаку. Всхлипнув, Конев метнулся из воложки и, опередив его, сел на рюкзак. Тем временем я разложил на щебне палатку и вместе с тонким спальным мешком свернул в скатку, перевязав, где надо, оттяжкой.
— Ну что, Саша, — сладко спросил Павел, — ты понял, что надо делать?
— Паша!
Павел отвесил Коневу оплеуху, потом вторую. Конев застонал и цепко обхватил руками и ногами рюкзак.
Сняв с кустов коневскую одежду, я бросил её ему.
— Одевайся! За водку не бойся, мы отойдём.
И мы отошли.
Недоверчиво глядя в нашу сторону, Конев достал из кармана намокшего сверху рюкзака сигареты, закурил. Отхлебнул бренди из бутылки, спрятал её в рюкзак.
— Не хочет по-хорошему, — вздохнул Павел.
Дав возможность Коневу покурить, мы стали с двух сторон отвешивать ему затрещины. Мы лупили его осторожно, чтобы не отбить руки о мокрую голову. Он строил гримасы, топорщил усы, морщился, взвизгивал, но держался! Тогда мы повалили его на бок и покатили к воложке вместе с рюкзаком. Наверное, под колено ему попался крепкий камень, он взвизгнул, отпустил рюкзак, и Павел, ухватив его за клапан, потащил к воде. Я держал Конева до тех пор, пока Павел не погрузил рюкзак в лодку и не отплыл от берега. Конев тяжело сопел.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу