Диана Дэвидсон - Злачные преступления

— Нас ведь оттуда не выгонят, правда? И все-таки вряд ли паук был таким уж ядовитым? — сказала я, пытаясь справиться со слезами.

Шульц не отрывал глаз от дороги.

— Это зависит от того, кто тебя укусил. Коричневый отшельник не может причинить серьезного вреда.

Я закашлялась.

— Мне нужно позвонить Арчу, узнать, как он там…

Меня бросило в пот. Каждый вдох давался мне с огромным трудом, и после каждого меня сильно знобило.

— Тебя тошнит? — спросил Шульц.

Я ответила, что нет.

— Голди, ты не умрешь. Хотя я не представляю, зачем ты пришла в это проклятое кафе. Особенно после того случая прошлым летом. Я же говорил тебе, что вы с этим кафе абсолютно несовместимы.

— Хватит умничать!

Пот стекал у меня по лбу. Я рассматривала вздувшийся палец, который теперь наполнился тупой, ноющей болью. Удивительно, но у меня начало болеть между лопаток. Я глубоко вздохнула, это было невыносимо.

— Меня теперь постоянно трясет. Как же я смогу готовить? Ну почему ему попалась правая рука?

Приступ головной боли прервал мою тираду.

— Господи, помоги мне, если сможешь, — прошептала я.

— Мы приехали, — невозмутимо сказал Шульц.

В приемной блондинка-медсестра сухо задала мне вопросы, касающиеся аллергии и страховки. А врач первым делом поинтересовался, давно ли все произошло и как мне удалось заставить паука себя укусить.

Странные люди!

Пока доктор осматривал меня, я прикрыла глаза и постаралась начать глубоко дышать. Проходя через роды, так же как и через развод, женщины получают навыки преодоления любых жизненных трудностей.

В конце концов, доктор вынес заключение, что ничего серьезного у меня нет и в госпитализации я не нуждаюсь. Измерив пульс и сердцебиение, он посоветовал для снятия мышечной боли принять ванну днем и перед отходом ко сну. Когда я поинтересовалась насчет работы, врач ответил, что при хорошем самочувствии за готовку можно браться с завтрашнего дня.

— Но вечер придется посвятить отдыху, — добавил доктор и вышел из кабинета.

— О боже! — воскликнула я, внезапно вспомнив о красно-белых печеньях.

Я не была уверена в том, что Одри их забрала.

— Голди, ну пожалуйста! — взмолился Шульц. — Неужели нельзя предоставить возможность кому-нибудь другому…

— Нельзя. Я все утро посвятила этому печенью, — воинственно воскликнула я и вскочила из-за стола.

Однако как только я встала на ноги, у меня тут же закружилась голова. Качая головой, Шульц взял меня под руку и помог спуститься вниз к телефону. Он набрал номер кафе, подождал, выслушал чопорные восклицания Хэнка Доусона и наконец передал мне трубку.

Хэнк поинтересовался, все ли со мной в порядке, и тут же спросил, собираюсь ли я подавать на него в суд. Я заверила, что не буду этого делать, если он возьмет из моего фургона печенье и подносы и подвезет все это к школе. Хэнк согласился, заметив, что Одри как всегда витала в облаках и ничего с собой не забрала. Затем он уверил — все будет доставлено в срок. Видимо, чтобы окончательно меня добить, Хэнк грустно сообщил, что представитель Стэнфорда усомнился в гигиенических условиях кафе и не останется на ланч. Будущее Грир в Стэнфорде явно находилось под угрозой.

Ожидание казалось бесконечным. Я не могла понять — то ли доктор решил дождаться моей смерти, то ли просто куда-то испарился. В конце концов к нам подошла блондинка медсестра и объявила, что я могу идти. Шульц довез меня до дома. После такого количества обрушившихся на меня событий, я чувствовала себя неважно, о чем и сообщила Тому.

— Ты шутишь! — радостно воскликнул он. — Да это самый великолепный ланч за всю неделю!

Рядом с моим домом был припаркован пикап Одри Куперсмит. Увидев нас, она вылезла из машины и, ссутулив плечи, широкими шагами направилась к крыльцу. Это был первый дружественный визит. В руках подруга несла обернутый в прозрачную упаковку букет гвоздик. Одри терпеливо дождалась, пока мы доковыляем до нее. Подруга стояла по стойке «смирно», пряча букет за спиной. На лице у нее застыла тревога. Все так же заботливо поддерживая меня за локоть, Шульц окинул Одри изучающим взглядом.

— Ты представишь меня этой серой мышке? — прошептал он мне на ухо.

— Ни за что.

Мы наконец подошли к двери, и Одри торжественно протянула мне букет. Однако, увидев перебинтованную руку, опустила цветы и сильно покраснела. Я пробормотала слова благодарности и пригласила подругу зайти. Несколько секунд у меня ушло на то, чтобы вспомнить код — по-видимому, паучий яд влиял и на мозг. Вскоре все мы оказались на кухне.