Содзи Симада - Двойник с лунной дамбы

По округу Нисиогу в районе Аракава проходит кольцевая линия Яманотэ. Электрички делают остановку на станции «Табата». Еще поблизости находятся станция «Огу», это линия Тохоку-хонсэн, и «Мияномаэ» городской электрички линии Аракава. Но поскольку я понятия не имел, где можно сесть на Тохоку-хонсэн или Аракаву, было заранее решено, вооружившись картой, добираться туда по Яманотэ. Хотя от всех трех станций до Нисиогу, 1-21-18, где стоял мой дом, идти было примерно одинаково.

Раньше на заводе я доставал из своего шкафчика карту и начинал составлять в голове план поездки в Нисиогу. Занимался этим, как только выдавалась свободная минута. В итоге прозвище «Чудила» закрепилось за мной окончательно.

Суббота выпала на первый день июля. Снова шел дождь. Я взял зонтик и вышел из дома. Поработал до полудня, потом сел на электричку линии Тоёко. Проехал «Цунасиму», «Мотосумиёси». В «Сибуя» сделал пересадку на «Яманотэ» и, проехав почти полкольца, сошел на станции «Табата». Постоял на платформе, упершись взглядом в стенку из черного камня. По камню барабанили капли дождя. Некоторое время я наблюдал эту картину. Каменная стена и напоминала о чем-то, и в то же время казалось, что прежде такого я никогда не видел. Заметив табличку с надписью «Огу-мати» и стрелкой, я поднялся по лестнице, прошел через турникет и еще раз сверился с картой.

Идти надо было направо. Передо мной лежало широкое шоссе, по которому, беспокойно работая «дворниками», катило множество автомобилей. Дождь зарядил с самого утра и не думал прекращаться. Я раскрыл зонтик.

Шагая от станции по тротуару, перешел по мосту линию Яманотэ. Дальше налево спускалась под гору улочка.

На станции сразу чувствовалось, что ты в большом городе. Кругом понатыканы здания, большие и маленькие. Мотосумиёси и Цунасима по сравнению с окрестностями Табаты – просто деревня. А сколько железнодорожных путей – и линия Яманотэ, и Кэйхин-Тохоку! Не сосчитать. Рельсы блестели под дождем, словно вымытые.

Спустившись с горки, я еще раз повернул направо, удаляясь от железной дороги под прямым углом. Перешел на светофоре улицу. Там было много машин, а вот людей на тротуарах, чем дальше я удалялся от станции, становилось все меньше.

Городской ландшафт изменился. Пошли дешевые кварталы с типичной застройкой, магазинами и лавками торговцев разным товаром. Новые здания и жилые многоэтажные дома исчезли; вместо них потянулись деревянные оштукатуренные домики в два этажа. В таких строениях на первом этаже обычно располагается лавка, на втором живут хозяева. Потемневшие замызганные стены под дождем казались еще непригляднее. Перед многими домами стояли ящики из пенополистирола, в которых красовались горшки с растениями.

Пройдя под мостом, по которому ходили электрички линии Тохоку-хонсэн, я заметил, что надписи на табличках с адресами на домах поменялись: было «Табата-синмати», а стало «Нисиогу». Сердце мое заколотилось, его бешеные толчки передавались всему телу до самых кончиков пальцев ног. Я чувствовал себя как приговоренный к смерти заключенный, которого ведут на эшафот.

При этом место, где я оказался, не вызывало в памяти абсолютно никаких ассоциаций. Мне представлялось, что стоит только оказаться в Нисиогу, как память тут же вернется. К счастью или несчастью, ничего подобного не произошло.

Я на секунду закрыл зонтик и поднял голову. Небо было будто затянуто белым экраном, из которого, словно маленькие камешки, сыпались бесчисленные дождевые капли. Они с невероятной частотой барабанили по лицу. Я снова раскрыл зонтик и наклонил голову, пряча от них лицо.

У цели я оказался незаметно для себя. Совершенно неожиданно. Хотя думал, что придется поплутать.

В тот же миг меня охватил жуткий страх. В душе я еще не был готов к тому, что могло ожидать меня здесь. Сунул руку в карман и нащупал ключ. Тот самый, что оказался со мной, когда я проснулся в скверике. Все это время он лежал в моем шкафчике на заводе. Собираясь в Нисиогу, я взял его с собой. Это, скорее всего, ключ от дома.

Взгляд уперся в норэн [40] Норэн – традиционный занавес, который, в частности, вешают как штору в дверном проеме у входа в лавку, ресторан или кафе. Вывешивается при открытии заведения и, как правило, убирается на ночь. , на котором красовались иероглифы: «Домашняя кухня «Сакура». Рядом на столбе была прикреплена маленькая зеленая табличка с цифрами 1-21-18. «Здесь!» – сообразил я.