Содзи Симада - Двойник с лунной дамбы

Надо соблюдать осторожность, чтобы избежать насильственной смерти. Марс в восьмом доме, Нептун в четвертом, да еще такой куспид [39]… В довершение всего существует опасность умереть на больничной койке. Требуется очень большая осторожность. Очень большая.

Далее. Вас угнетает некая тайна, связанная с чем-то, что произошло в вашей семье, когда вы были совсем молоды, и которой вы не можете поделиться ни с кем. Какая-то непонятная, трудно объяснимая ситуация. Возможно, это связано с Плутоном во втором доме.

Теперь о материальном, финансовом положении. У вас свойство строить материальное благополучие за счет других, обчищая их дочиста. Есть вероятность того, что вы очень быстро, в одночасье, разбогатеете. Вы не стесняетесь в средствах ради денег. Вас легко втянуть в темную сделку или еще какую-нибудь махинацию, однако планеты так расположены, что подобные дела могут привести к столкновению с законом и наказанию. Лучше в эти дела не влезать. Так безопаснее.

А во всем остальном все хорошо. Даже очень. Тяга к знаниям. Поездки за границу. Много приятного. Голова у вас замечательная. Вам бы журналисткой стать, вы бы многого добились.

О! Вот еще что. Планеты говорят, что у вас могут быть трудные роды. Надо бы, наверное, какие-то меры принять…

Всю дорогу до дома Рёко не проронила ни слова. Когда мы вошли в квартиру, я спросил: «Он угадал?» «Кое-что», – последовал ответ.

У нас еще оставалась пластинка, которую мне дал послушать Митараи. Она нравилась нам обоим, поэтому мы решили еще немного ее подержать.

«Невероятная джазовая гитара Уэса Монтгомери». Именно ее мы слушали в «Минтон хаус» тогда, в Йокогаме возле канала. На такое местонахождение кафе удивительным образом намекал понравившийся нам лейбл на диске – «Riverside» .

– Может, еще раз туда сходим? – предложил я. И Рёко согласилась:

– Давай в следующее воскресенье.

Начался сезон дождей, с неба лило, почти не переставая, но я брал зонтик и все равно шел к Митараи. Когда мы с ним на пару пели битловские песни, временами перед глазами будто возникала комната, где я жил до того, как потерял память. Музыка непроизвольно открывает глубины человеческого восприятия. А где-то рядом, вероятно, прячется и зрительная память. Под воздействием музыки пробуждаются воспоминания, хранящие зрительные образы. Это непередаваемое ощущение постоянно заявляло о себе откуда-то из глубины души, однако никак не складывалось в четкую картину, словно этому мешала какая-то стена.

И опять мне не давала покоя мысль об адресе на водительском удостоверении.

Я попал под очарование «настоящего». И к Митараи стал ходить именно потому, что «настоящее» захватило меня. Жизнь с Рёко уже превратилась в обыденность. Находясь внутри банальной повседневности, устоять перед желанием узнать, что там по этому адресу, становилось все труднее. Знакомство с этим странным малым, Митараи, крепко привязало меня к «настоящему», но оно же вело к столкновению с повседневной жизнью.

Видимо, я боюсь вещей, доставляющих беспокойство, и избегаю их, думал я. Если у меня есть жена, как она сейчас живет? Я – муж и имею перед ней обязательства, и они никуда не деваются, независимо от того, потерял я память или нет. Я понимаю это, но делаю вид, что не замечаю. Не знал бы я адрес – куда ни шло, но ведь я его уже знаю…

Сейчас у меня есть Рёко. Даже если память вернется, не могу представить, чтобы я бросил ее и вернулся к прежней жене. Однако жена этого не знает, и ей ничего не остается, как ждать возвращения мужа. Поэтому и для нее, и для меня будет лучше встретиться, обсудить, что случилось, и развестись. Иначе получается подло, непорядочно, и вопрос этот надо решать, как бы тяжело ни было. А я все тяну время, пытаюсь избежать неизбежного… Судя по моему возрасту, жена должна быть еще молодая, и, если мы разведемся, она вполне сможет найти хорошего человека. А я буду спокойно жить с Рёко дальше. Если подумать, то чего я боюсь? Почему бы не разобраться с этим скорее? Эта мысль одолевала меня все сильнее.

Почему я этого не делал? Из-за Рёко. Отчаяние, которое я видел на ее лице, заставляло меня, как трамвай по рельсам, строго следовать по одному маршруту – между заводом и домом, не отклоняясь от него ни на шаг. И все же, думая о Рёко, я не мог не думать и об этом адресе, и о том, что может последовать дальше.

Рёко теперь часто бывала в подавленном настроении. Мне показалось, что Митараи при встрече ей понравился, однако стоило мне лишь заикнуться о нем, как она стала просить, чтобы я больше к нему не ходил. На вопрос: «Почему?» ответила: «Много строит из себя, душа к нему не лежит. А ты перед ним как шестерка». Вот даже как! «Ревнуешь, что ли?» – «Еще чего!» Хотя ясно было, что ревнует, иначе откуда эти капризы: кто для тебя дороже – я или Митараи?