Содзи Симада - Двойник с лунной дамбы

На следующий день Рёко опять явилась пьяная. И пошло. Подчас она даже не могла дойти до дома и засыпала на скамейке в скверике под эстакадой, а однажды я увидел ее в детской песочнице. Выглянув из окна, похолодел от страха при виде этой картины и бросился вниз. Молодая женщина спала, выставив голые ноги на всеобщее обозрение.

– Легла хотя бы на скамейку, – с упреком выговорил я.

– На скамейке жестко, – отвечала она, будто речь шла о чем-то вполне естественном.

Я стал поднимать ее. Рёко была вся в песке – и руки, и ноги, и волосы.

– Надоело в кондитерской, – продолжала она. – Хрень, а не работа! Тоска! Мужики не ходят. То ли дело в баре… Хочу туда обратно.

Я чуть не упал.

– Ты серьезно?

– Прости, я тебя обманывала. Мне жизнь такая нравится. Такая вот я, – с трудом ворочая языком, пробормотала Рёко. – Приличная жизнь не для меня. Без выпивки не могу, так привыкла.

Пока я нес ее домой, она голосила во все горло:

– Прощай, приличная жизнь! Прощай!

Кровать в эту ночь была вся в песке.

Рёко стала совсем другой. Из простой милой девушки она превратилась в совершенно неуправляемую, страдающую алкоголизмом хостес [41] Хостес – в данном случае служащая ресторана, задачей которой является встреча гостей. . Домой возвращалась не раньше десяти. Каждый вечер я обходил питейные точки на станции в поисках Рёко. Моя функция свелась к тому, чтобы раздевать ее, когда она возвращалась пьяная в дым, и переодевать в пижаму.

В те редкие дни, когда Рёко пребывала в трезвом состоянии, все попытки разговорить ее оканчивались неудачей. Она ничего не отвечала и ныряла под одеяло. Как-то раз она начала что-то бубнить в постели. Я напряг слух и услышал:

– Хостес – это кайф. Хочу обратно.

Я спросил, не случилось ли что в кондитерской, и получил ответ:

– Нет!

– Может, тебе деньги нужны?

– Нужны, – ответила Рёко после паузы. – Я всегда хотела стать хостес.

– Может, тогда поработаешь немного в баре? – предложил я.

Помолчав еще, она бросила: «Ты дурак!» и повернулась ко мне спиной. Больше я ничего от нее не добился.

К несчастью, мы с Рёко заканчивали работу примерно в одно время, поэтому, как бы я ни торопился, застать ее в кондитерской шансов не было. Спрашивать у хозяйки, куда направилась после работы Рёко, смысла я не видел. Все равно правду она не сказала бы.

Откуда она берет деньги на выпивку, думал я. Ведь каждый вечер пьет. Хотя для женского пола это не проблема. Стоит девушке с такой внешностью, как у Рёко, промурлыкать что-нибудь, вряд ли найдется мужик, который устоит и не купит ей выпивку.

Сначала я думал, что Рёко сошла с рельсов из ревности – потому что я часто заезжал к Митараи. Однако, скорее всего, причина была не в этом. В последнее время я каждый день по окончании работы спешил домой, в Мотосумиёси, и Рёко должна была знать об этом. Может, она, как человек мягкий, просто поддалась настроению? Нет, причина была в чем-то другом.

Через какое-то время местные развлечения Рёко удовлетворять перестали. В Мотосумиёси модных питейных заведений, где собиралась бы молодежь, не было. Получается, она ездила на другие станции, а то и в Сибуя. Что она могла брать такси, я тогда не сообразил.

Один раз я увидел ее в снек-баре на станции «Хиёси» за выпивкой в компании парней с коками на голове, по виду байкеров. Один, сидевший справа, поглаживал хохотавшую Рёко по коленке.

Войдя в бар, я взял ее за руку, чтобы увести. Байкеры поднялись было со своих мест с угрожающим видом, но, прикинув ситуацию, отпустили ее с кривыми улыбочками.

Когда мы вышли на улицу, Рёко стала отбиваться от меня изо всех сил и наконец уселась на корточки на краю тротуара, сдвинув колени. Плечи ее дрожали. Почему она себя так ведет? Ответ на этот вопрос я не находил. Мне показалось, что Рёко плачет, но она не плакала.

– Тебе плохо? – спросил я.

Она отрицательно покачала головой.

Женщина по имени Рёко начала казаться мне странным, не укладывающимся в мою голову существом. Еще в Коэндзи я вознамерился разобраться в ней как следует, понять, но мне удалось это в лучшем случае на одну десятую. То есть я практически ничего не понял или понял неправильно. Я смотрел на нее и думал: неужели Рёко – существо из ночного мира, постичь которое я не в состоянии? Сидевшая на корточках девушка напомнила мне рыбку, которую вернули в аквариум. Она так же ловко растворялась в окружавшей нас «ночи», как рыбка – в привычной для себя среде. Мне стало грустно; ведь это еще раз говорило о моей неспособности что-либо сделать, изменить…