Кэролайн Грэм - Смерть под маской

Кристофер послушно обозначил на только что набросанной схеме точное место.

— Понятно. Значит, чтобы подойти к нему, вам пришлось бы пройти совсем рядом с платформой?

— Не обязательно. Вот так быстрее, — отозвался Кристофер, проведя по диагонали прямую линию.

— И вы пошли именно так?

— Ну да, — молодой человек непонимающе уставился на сержанта. — Эй, к чему вы клоните? — воскликнул он и, когда до него дошло, громко рассмеялся: — Да бросьте вы, это же несерьезно.

Сержант выхватил у него из рук листок и сделал вид, что тщательно его изучает. Он опустил веки, чтобы скрыть злость. Трой, как он сам был убежден (и напрасно!), мог вынести все что угодно, кроме тех случаев, когда его слова вызывали смех.

— Кажется, перед тем как упасть, умирающий на кого-то указывал, — заметил Барнаби.

— Он действительно стоял, вытянув руку пред собой. Но я не стал бы утверждать, что он хотел указать на кого-нибудь конкретно.

— Тогда я вообще не вижу смысла в его жесте.

— Было высказано предположение, что он указывал на Гэмлина, — проговорил Трой, бросая на стол листок со схемой.

— Кто его высказал? — спросил Кристофер и, не получив ответа, продолжал: — Это можно понять. Он здесь единственный чужой. Никто не верит, что такое мог сделать кто-то из своих.

Кристоферу предъявили нож и перчатку, он подтвердил, что обе вещи взяты из кухни.

— У Сильви есть некоторые мысли по поводу того, что случилось на самом деле, — сказал он затем. — Лично мне они кажутся довольно дикими. Кстати, я хотел спросить, не разрешите ли вы мне присутствовать, пока будете с ней беседовать? Она в таком нервном состоянии…

— При условии, что вы не будете вмешиваться, — бросил Барнаби и дал знать, что Кристофер может быть свободен.

— Вы считаете, это хорошая идея, шеф? — спросил Трой, когда за свидетелем закрылась дверь.

— Думаю, да. Чем спокойнее она будет и чем подробнее обо всем расскажет, тем быстрее мы сможем перейти к допросу следующего свидетеля.

— Должен, однако, сказать вам кое-что относительно этого парня: он красит волосы. — Трогательным желанием отличиться Трой напоминал верного песика, который приносит хозяину необычной формы косточку. Барнаби уже и сам заметил крашеные волосы и потому промолчал. — А он явно не из тех, для кого важны имидж и мода. Тогда, спрашивается, зачем он их красит?

Дочка Гэмлина, похоже, ждала за дверью, она и Кристофер тут же вошли. Она все еще плакала и, видно, еще не пришла в себя после случившегося. Барнаби, вообще говоря, не любил допрашивать убитых горем свидетелей, но в этом, несомненно, были свои преимущества: как правило, они забывали об осторожности. Сейчас это подтвердилось полностью. Не успев присесть, девушка разразилась потоком слов, из которого явствовало, что она во всем винит себя.

— …это я виновата, я одна… он явился сюда из-за меня… а его теперь не стало… не стало самого доброго, самого замечательного человека на всем белом свете… Он всех нас любил… Он еще столько добра мог дать миру… вам не понять, чего мы все лишились… Это подло! Причинить такую боль. Не нужно мне было приезжать сюда! — Она продолжала изливать душу, и все это время Уэйнрайт держал ее за руку, а Барнаби пытался разобраться, к кому относятся многочисленные местоимения третьего лица. Наконец девушка немного успокоилась и вытерла глаза краем сари, которое уже было все в мокрых пятнах от слез.

— Так вы считаете, что это случилось из-за вас, мисс Гэмлин?

— Конечно. Если бы не я, отец никогда бы сюда не явился.

— Думаете, это он повинен в смерти мистера Крейги?

— Я знаю, что это он. — Девушка вскочила на ноги. — Знаю! Никто другой не мог. За что? Мы все боготворили Учителя. Для нас он был центром мироздания.

— Выходит, ваша уверенность основана лишь на эмоциях.

— Нет, не только. Умирая, Учитель прямо указал на моего отца. Ошибки быть не могло.

— Но в тот момент, кажется, вокруг мисс Каттл собралось несколько человек. Он мог указывать на любого из стоявших.

— Нет, он указал на моего отца.

— Что скажете по поводу ножа? — Барнаби пододвинул к ней орудие убийства.

Она взглянула на него с содроганием.

— Да, он лежал на полке в кухне. А отец туда заходил. И это тоже моя вина. Я оставила его одного, когда понесла наверх поднос. Тогда он и взял нож. Он, видимо, все спланировал заранее.

— А мотив?

— Ха-ха! Мотив, говорите?! Да у него мотив всегда один — деньги. Сегодня мне исполняется двадцать один, и я смогу распоряжаться полумиллионом фунтов!