Самюэль Давидкин - Выкуп первенцев

Даниэль в задумчивости кивнул:

— Наверное, ты прав. Я думаю, этот чертеж был сделан при завершении строительства синагоги. Тогда у евреев впервые появилось здесь собственное место: город Хельсинки на вечные времена подарил им этот участок земли, на котором построили новую синагогу. Почему бы мудрецам или их потомкам не принести сюда Корону сразу, как только это стало возможно?

Аско передал заветную папку Даниэлю и направился по центральному проходу к передней части синагоги. Он прошел мимо возвышения для чтения Торы, остановился у второго ряда от начала, повернул направо и, отсчитав третье место от середины, опустился на сиденье.

Сидеть было низко, его голова лишь немного возвышалась над подставкой для книг перед ним. Приподняв ее, Аско увидел небольшой ящик, в котором лежали несколько книжек и мешочков из ткани. А чтобы увидеть стол на возвышении для выступающего, нужно было откинуть голову немного назад и смотреть вверх. Шкаф со священным свитком находился в нескольких метрах впереди. Аско подумал о своем предке Исаке, о котором сегодня услышал впервые. Пусть это был всего лишь воображаемый образ, но этот человек сидел здесь и видел ту же лакированную поверхность крышки ящика для священных книг, которая сейчас была перед глазами Аско.

Даниэль остался у входа в молитвенный зал и продолжал изучать план при свете фонаря. Места в синагоге обычно переходили от отца к сыну, поэтому для начала ему надо было найти фамилии мудрецов. Вероятно, все три имени должны находиться в разных местах. Пока что он нашел единственное место — то самое, где сейчас сидел Аско.

Постепенно руки у него онемели и начали дрожать. Он положил тяжелый фонарь на соседнее сиденье, уселся перед ним на пол и вновь поднес лист бумаги под луч света. Даниэль решил не поддаваться отчаянию и снова прочел первую строчку. Имена были написаны на иврите без гласных. В сочетании с очень малым размером букв это могло привести к ошибкам в прочтении. Фамилии стояли перед именами. Плашевский Рувим, Гурштейн Симеон, Апфельбаум Левий, Поневитц Неффалим, Кон Гад…

Даниэль читал справа налево и остановился на центральном проходе, в середине первого ряда. В этих именах было что-то странное, но он никак не мог понять, что именно. Только одна фамилия была ему знакома.

Когда, рассматривая чертеж, он перескочил взглядом через центральный проход на левую сторону ряда, смутное ощущение стало облекаться в какую-то форму. Издавна знакомая наизусть череда имен эхом отозвалась у него в памяти: Рувим, Симеон, Левий, Иуда, Дан, Неффалим, Гад…

Даниэль замер. Да, в правой стороне ряда в порядке появления на свет были перечислены пять сыновей библейского патриарха Иакова. Не хватало четвертого и пятого, то есть Иуды и Дана. Теперь он вглядывался в подписи на левой половине ряда. Асир, Иссахар, Завулон, Иосиф, Вениамин…

Вот и они. Следующие пять в порядке рождения. Даниэль оторвал взгляд от листа бумаги. Он понял, что перед ним не реальный план старой синагоги, а что-то другое. Десять сыновей Иакова в первом ряду, по пять с каждой стороны. Что это означало и почему отсутствовали именно Иуда и Дан? Может быть, эти двое обозначены на схеме где-то в другом месте?

В этот момент с балкона послышался звук, который был хорошо знаком Даниэлю. Этот легкий стук возникал, когда деревянное сиденье быстро поворачивалось в верхнее положение. Обычно эти хлопки очередями разносились по синагоге, когда в определенный момент богослужения все должны были встать.

Даниэль взял фонарь и быстрыми шагами направился из неосвещенной задней части под балконом к центру зала, откуда можно было снизу заглянуть на галерею.

— Кто там? — спросил он.

Ответа не последовало. В синагоге было совершенно тихо. Аско, погруженный в раздумья, сидел на месте своих предков. Даниэль обвел лучом фонаря край балкона над задней частью молитвенного зала.

— Минтцберг, это ты? — спросил Даниэль уже громче.

Аско очнулся от раздумий и повернул голову. Одновременно с балкона послышались торопливые шаги, но никого не было видно. Высокие перила балкона полностью перекрывали обзор со стороны зала, и если человек наверху перемещался пригнувшись, то он не был виден снизу. Аско побледнел — возможно, это были те, кто совершил убийство на Луотсикату, — и вытащил из сумки пистолет.

— Выходите, руки перед собой! — скомандовал Аско.

— Нет, не здесь, убери его, — возмутился Даниэль.

Он, разумеется, знал, что Аско выстрелит только в крайнем случае. Но, несмотря на это, один вид пистолета вывел Яновски из равновесия. Чтобы здесь, в священном месте, применить оружие? Храм всегда считался незапятнанным оплотом мира. Даже камни, использованные при его возведении, не знали железа при обработке, потому что оно — средство войны.