Александр Грич - Тень иракского снайпера

– Предложения по нашим действиям?

– Пресс-конференция для всей прессы города и Залива. Зачитывание отрывков из письма. Тут два выигрыша – во-первых, он может повременить, если узнает, что планируются акции, рекламирующие его. Во-вторых, он может выйти на прямую связь – тогда у нас есть шанс вступить в переговоры.

– Спасибо… Лайон, что у тебя?

– Не повторяю аналитическую часть, офицер Норстром, как всегда, тут на высоте. Добавлю – мы попытались получить хоть какую-нибудь информацию об имейле, который наш мистер «Д.» – назовем его так – использовал. Разумеется, ничего не получилось. Сигнал прошел через десяток серверов в пяти странах – впрочем, ожидать, что этот человек нам оставит адрес, было бы неразумно.

– Значит ли это, что он хорошо разбирается в компьютерах?

– Или он, или тот, кто ему помогает. Не исключаю оба варианта. Но все же канал связи он оставил. Эта почта пришла, когда вы были уже на пути в офис, – ответил О’Рэйли на вопросительный взгляд Потемкина. – Для связи надо дать условную фразу в раздел «Классифайд» сегодняшнего «Кроникл», в вечерний выпуск. Я считаю, это обязательно надо сделать, чтобы были шансы задержать его действия. И хочу напомнить: письменные предупреждения «серийники» пишут только в тридцати одном проценте случаев. В семидесяти шести процентах дел после этого удается вступить в переговоры. Они бывают успешны в смысле предотвращения следующего преступления в сорока примерно процентах переговоров.

– Он ведет переговоры? Странно… – пробормотал Потемкин. – А что он в точности пишет?

– Я взял распечатку. Вот. «Хочу быть уверенным, что мое письмо прочтено и мои акции не останутся неизвестными. Ответьте в вечернем выпуске CLASSIFIED: «Работа идет». Вот что он хочет.

– В котором часу развозят вечерний выпуск?

– Между шестью и семью.

– Это значит, что по крайней мере несколько часов у нас есть. Что ты думаешь по поводу пресс-конференции?

– Есть опасность возникновения паники. Это, так сказать, в массах. А дальше – неизбежна реакция высоких сфер. Чем больше высокого начальства принимает то или иное участие в деле – тем труднее работать…

О’Рэйли продолжал после выразительной паузы:

– Вы меня знаете, шеф. Я думаю не о своем личном благополучии, а о пользе дела. Если вы решите, мы проведем пресс-конференцию.

Потемкин поднялся, обвел помещение взглядом. Да, тут не очень-то походишь из угла в угол. Снова сел за стол.

– Давайте посмотрим, что для нас главное… И у вас, О’Рэйли, и у вас, Делла… Рекомендации различные, а мысль одна – нам надо выиграть время. При этом не тянуть, наш оппонент психопат – тихий или буйный, но психопат, и, если он решит, что его водят за нос, реакции у него могут быть молниеносные и, увы, самые предсказуемые. С другой стороны, эта его дополнительная записка – шанс! Он тоже предпочел бы получить свою долю паблисити, не совершая дополнительного убийства… Впрочем, тут я могу ошибаться. Но во всяком случае, время до вечера он нам дал. Мы ему, конечно, ответим – иначе уже вечером или ночью мы выедем на очередное удушение.

Теперь дальше – у меня нет готового решения. Давайте думать вместе. Насчет ответа – ответить, безусловно, надо, тут возражений нет, верно? Теперь – что именно ответить? Одной фразой, которую он нам подсказал, мне кажется, это не то, чего наш оппонент ждет. Да, он убедится, что мы бы не прочь с ним поговорить, но он не этого хочет. Пообещать пресс-конференцию на завтра? Заманчиво, но может человека этого типа подтолкнуть к действиям. Чтобы завтра на этой конференции уже говорилось об очередном убийстве.

– Я думаю, Алек, – проговорила Делла, – я уверена, что пресс-конференцию надо собрать – чем скорее, тем лучше.

– Имеется в виду – сегодня?

– Сегодня в конце дня. С показом по телевидению. Чтобы он в полной мере мог ощутить свою значимость.

– Лайон, ты?

– Я думаю, спешить нельзя. Это подстегнет его, – Лайон почесал в затылке. – Смотрите – он пишет письмо. И немедленно собираются журналисты, телевизионщики, и полиция принимается давать объяснения и обещания поимки. Поставьте себя на его место – вы бы после этого успокоились и удовлетворились? Нет! Потому что он не просто маньяк, а, я бы сказал, маньяк идеологизированный. Прочтите письмо – там за словесной мишурой ясно видна его позиция. Он ведь не просто убивает… Он хочет, чтобы этому придавали общественное значение…

– Когда у тебя будет готов выборочный список, о котором я говорил?