Александр Грич - Тень иракского снайпера

Потемкин оставил Форргарда озадаченным, но отнюдь не потерявшим жизнерадостности. Перед возвращением в офис Олег прошел мимо дома Форргарда, прикинул возможные варианты размещения машины с сотрудниками, проверил, хорошо ли видны с улицы окна квартиры Рона на втором этаже.

Дальше было обычное сумасшествие – возвращались с инструктажа в полицейских отделениях сотрудники Лайона, делились впечатлениями о реакции «на земле», готовились к вечеру группы оперативников, вернулись от своих подопечных и включились в работу О’Рэйли и Крис. Наконец в шесть Потемкин, еще раз проверив с Лайоном, все ли сделано, махнул рукой:

– Ладно, с богом. Выдвигаемся.

Есть такая русская поговорка: «Труднее всего на свете – ждать и догонять». Впрочем, может, это и не поговорка, а цитата откуда-то, кто его знает? Во всяком случае, Потемкин был с этим высказыванием согласен только наполовину. Потому что догонять – этим он всю жизнь занимался. Если не в буквальном смысле, то в переносном, и знал, что увлекательнее этого занятия нет. А вот ждать – с этим у Олега бывали трудности, за что он не раз получал замечания от любимого учителя Бене.

В тот вечер в Сан-Франциско было у Олега время вспомнить и об уроках Бене, и еще о многом. Для себя он определил время возможного покушения примерно с половины восьмого до половины десятого. Вообще говоря, после девяти в Штатах не принято звонить человеку домой, если нет срочного повода. А уж заявляться в гости – тем более. Потемкин про себя накинул еще полчаса на то, если душитель и впрямь знаком жертве и изобретет благовидный предлог для прихода. Значит – до десяти.

За это время Рон Форргард успел вернуться домой, поужинать, поговорить по телефону с дочерью, жившей с семьей в Портленде, просмотреть газеты, поглядеть по телевизору очередную встречу финальной серии NBA между Сан-Франциско и Кливлендом, просмотреть в почте дневной отчет менеджера своей компании по имени Стив и устроить ему по телефону выволочку за то, что один из техников, вместо того чтобы, точно следуя инструкции, писать диагноз, пишет пространные пояснения. Как будто он не техник УЗИ, а лечащий врач.

По договоренности Рон микрофон не снимал, и все звуковые подробности его существования слушали четыре человека в микроавтобусе технического обслуживания местной телекомпании, стоявшем за углом. Еще один наблюдал за входом в дом снаружи – тут сотрудники менялись каждый час. Микроавтобус перекрывал вход в чей-то гараж, другого места поблизости просто не было. В Сан-Франциско парковка автомобилей – вообще сумасшедшая проблема. Если ты приехал в гости, гостеприимный хозяин готовит тебе место в гараже – иначе ты рискуешь прокрутиться вокруг дома, постепенно увеличивая круги, добрую половину вечера, а потом оставишь машину на платной стоянке и, чертыхаясь, побредешь в гости – добрую милю, а то и больше…

Так что приходилось как-то выходить из положения – в частности, как сегодня, предупреждать хозяина гаража и просить его разрешения, ни в коем случае не говоря, естественно, о том, для чего здесь микроавтобус.

Так вот, Рон проводил вечер в свое удовольствие. Сначала он настолько проникся своей новой ролью, что даже вел репортаж – то есть комментировал все, что делает.

– Итак, достаю своего старичка – «кольт». Он у меня всегда чистенький, смазанный, ухоженный. Верно, сынок? – обращался он к пистолету. – Нам эта новомодная техника не нужна, ты нам уже хорошо послужил и еще послужишь, не сомневаюсь. Вот я тебя разберу с любовью (клац-клац-клац), протру, соберу снова. И положу в карман, потому что право защищать себя – это одна из главных привилегий гражданина этой великой страны, ты со мной согласен? (Клац!)

Или, после разного рода домашних забот, Рон вещал:

– А теперь я отправляюсь туда… сами знаете куда. И поскольку ваша служба не разрешила мне снимать микрофон, то я его и не сниму, но вы тогда будьте подготовлены эстетически к тому, что услышите, – я не виноват.

Сотрудники в автомобиле на эти радиорепортажи никак не реагировали – не впервые им приходилось находиться в ожидании сигнала. Сигнала не было – и ладно. Они лениво перебрасывались незначительными репликами. Помимо всего прочего, сдерживало присутствие незнакомого человека, который, судя по всему, был одним из руководителей операции.

В девять тридцать Рон пробасил:

– Я обычно в это время ложусь. Что скажете?

Потемкин позвонил ему по телефону и пожелал спокойной ночи.