Александр Грич - Тень иракского снайпера

Потемкин попросил сопровождавшего Брюса конвоира снять с заключенного наручники.

– Я к вам пришел не по вашему делу. – Это было первое, что сказал Олег. – Я пришел за помощью.

– Когда такие, как вы, просят помощи, хорошего ждать не приходится…

– Это уж как получится. – И Потемкин продолжил после паузы: – Мне рассказали о том, как вы решили обойтись без кровопролития тогда… в Фостер-Сити. И вот я подумал, что имеет смысл встретиться с вами. Вы где служили?

– Вам лень было изучить мое дело? Там же есть все, – проговорил Брюс с неохотой.

– У меня нет необходимости изучать вашу биографию. Ну так что? Киркук? Мосул? Басра?

– Хорошо, вы хоть названия эти выучили, – протянул Брюс, но взглянул на Потемкина заинтересованно.

– Я там бывал, и не однажды. В разные годы. И в Афганистане бывал.

– Послушайте, мне еще на свободе рассказывали про одного феноменального русского, который время от времени у нас работает. Акцента у вас нет, и выглядите вы как все представители вашего сословия… Но вот у меня возникла мысль вы не этот русский?

– Я действительно русский. Это поможет в разговоре?

– Дело не в том, кто вы, а в том, что если то, что о вас мне говорили, правда, то вы успели хорошо нюхнуть пороху…

– Было и это, – согласился Потемкин.

– Тогда спрашивайте. Не знаю уж, чем я могу вам здесь быть полезен, но попробую.

– В городе работает серийный убийца. Считалось, что на нем – два трупа. Теперь мы установили еще один, годичной давности. Может, что-то было и в промежутке. Вероятность невелика, но все же до конца не исключается. Между двумя последними убийствами – всего неделя. То есть активность его резко выросла. Каждый день можно ждать нового убийства. И на руках своих жертв он оставлет вот эту метку. – Потемкин показал Брюсу снимок.

– Погодите, погодите… Это о нем ваши меня расспрашивали в первый же день после ареста? Я еще остыть не успел.

– Да. Он душит свои жертвы. И вы вспомнили человека, которого у вас в армии звали душителем.

– Точно… Радж… «Душитель» – такая у него была кликуха. А только он вам не нужен – он совсем не этого поля ягода.

– Минутку… Вы же сами на него указали.

Брюс покривился:

– Послушайте – я не знаю, что вам известно. Но мне было не до этого вашего парня – Криса или как его? Он спешил, а я еще был… не здесь, понимаете? Я был на свободе. Он спросил о душителе. Я вспомнил человека с этой кличкой. Я и фамилии-то его не помнил. А вы его все-таки нашли, надо же! Слава правосудию. Но он не может быть серийным убийцей – для этого гнильца должна быть внутри, а Радж был хороший солдат.

– Но я вам не сказал, что мы беседовали с Раджем.

– А если бы ваши люди с ним не беседовали, вас бы здесь и в помине не было. Ладно. Каждый решил свою задачу: вы познакомились с хорошим парнем, а меня на тот момент оставили в покое – и это было как раз то, в чем я очень нуждался. К тому же, – Брюс поднял указательный палец, прося внимания, – к тому же тот парень из вашей конторы в отличие от вас ни слова не сказал о том, почему ищет душителя. Его моя татуировка интересовала – вот и все дела.

– Ладно. Что было, то прошло. Я ценю то, что вы сейчас сотрудничаете со следствием. Поэтому я здесь.

– Вы там были – значит, нам с вами не нужно разговоры разговаривать. Есть люди, которые там теряют человеческий облик, сами знаете. Среди моих ребят такого не было. Хотя война – она и есть война. Там как? Или ты – или тебя. Поэтому международные нормы и правила не всегда соблюдаются… – Брюс глядел на Потемкина выжидательно. – Что еще?

– Убийца скорее всего кто-то из ваших бывших сослуживцев… Мы его найдем… Но не хочется, чтобы еще люди погибли.

Брюс долго молчал.

– Нет, сейчас никто не приходит в голову, – проговорил он наконец. – Но если вы найдете способ передать мне список всех живущих в Сан-Франциско моих армейских сослуживцев… Это не против ваших правил, нет? Значит, передайте, и я обещаю подумать.

Брюс поднялся.

– Я не потому это делаю, что желаю с вами сотрудничать! – сказал он уже в дверях. – Просто серийный маньяк-душитель и спецназовец – это, в моем понимании, разные вещи.

Беседа с Леборном получилась трудной.

– Ну да, конечно! – бушевал художник. – Так я и знал! Сначала – списки клиентов, потом – ваши задушевные излияния в мастерской, теперь – прямые обвинения. Я повторяю то, что говорил вам уже однажды… Джон Линк был не вполне вменяемым – это признано судом. Отсюда все и произошло. Я иногда думаю – он мог убить кого угодно…