Ларс Кеплер - Охотник на кроликов

Он задом вошел в барабан вентилятора, повертелся туда-суда, пытаясь уйти от Охотника, словно больной кролик.

– Оставь ты меня в покое.

Мужчина снова поднял пистолет, но Охотник взял его за руку, развернул оружие к нему и сунул дуло ему в рот.

– Бах! – прошептал он и снова вытащил пистолет, бросил магазин на пол и выбросил пулю из дула. Она со звоном заскакала по бетонному полу, до самых ног девушки, которая стояла неподвижно, глядя в пол, словно не решалась поднять глаза.

Охотник на кроликов вернулся к пандусу, стер свои отпечатки с пистолета и швырнул его в ведро с песком и окурками. Нагнувшись, пролез под гаражной дверью и пошел дальше по тенистому тротуару Лунтмакаргатан.

На Ренсгатан он свернул направо и оказался возле деревянной двери подъезда. Женщина с крашеными черными волосами и рукой в гипсе открывала дверь мужчине с красивым лицом.

Охотник на кроликов поймал дверь и сказал “спасибо”, после чего вошел в лифт, закрыл решетку и нажал кнопку верхнего этажа.

Он вспомнил, как им с матерью помогали ставить ловушки, как они опрыскивали клетки яблочным сидром, чтобы кролики не учуяли человека.

Лифт пошел вверх, как раз когда погасло освещение на лестнице. На нужном этаже была всего одна дверь, мощная бронированная дверь с внешним покрытием из лакированного дуба.

Когда Рекс умрет, Охотник отрежет ему уши, нанижет на кожаную повязку и будет носить на шее, под рубашкой.

Вместе с этой мыслью в его голову полился искристый звук, перешедший в оглушительный скрежет, словно кто-то катил магазинную тележку с бутылками по неровному асфальту парковки.

Охотник на кроликов зажал уши и постарался собраться; он должен вдавить эту внешнюю тишину в хаос.

Охотник позвонил в дверь, услышал в глубине квартиры шаги; взглянув на мраморный пол, он увидел, как пол вращается у него под ногами, словно центральная часть автобуса-гармошки.

Дверь открылась; перед Охотником стоял Рекс в рубашке навыпуск. Сделав шаг в сторону, он впустил Охотника и чуть не упал, споткнувшись о дорожную сумку.

– Проходи, – хрипло сказал он.

Охотник на кроликов вошел, закрыл за собой дверь, повесил пальто на вешалку и расшнуровал ботинки; Рекс тем временем скрылся на винтовой лестнице, ведущей наверх.

– Есть хочется, – сказал Охотник, входя на кухню.

– Сорри! – улыбнулся Рекс и всплеснул руками. – Я играл на гитаре, вместо того чтобы чистить спаржу.

– Я почищу, – вызвался Охотник и взял белую пластмассовую доску.

– Тогда я пока сварю бульон. – Рекс достал из холодильника четыре пучка зеленой спаржи.

Охотник на кроликов тяжело сглотнул и подумал: надо поскорее принять таблетки. В мозгах будто кто-то с треском рвал на полосы простыню. Рекс – один из тех, кто насиловал его мать, кто бросил ее, израненную, на куче навоза.

Охотник на кроликов оперся о мойку и вытащил из подставки нож для чистки.

Самми вошел в кухню с яблоком в руке, быстро взглянул на Охотника и повернулся к отцу.

– Может, продолжим? – спросил он и покраснел.

Охотник на кроликов приложил острие ножа к большому пальцу, слегка надавил и на мгновение закрыл глаза.

– Самми, – сказал Рекс, – для меня не проблема, что ты живешь здесь, я не это имел в виду.

– Не так уж здорово все время чувствовать себя нежеланным, даже если я знаю, что так и есть.

– И все мы когда-нибудь умрем, – тихо сказал Охотник на кроликов.

Он посмотрел на нож в руке, снова подумал о матери, о чудовищном изнасиловании, которое разрушило ее.

Теперь он знал, что мать страдала от повторяющихся реактивных депрессий, что темные параноидальные расстройства прошлись по ним обоим.

Агрессивный страх перед кроликами, отвратительными кроличьими норами-дырами в земле.

Раньше он старался не погружаться в детские воспоминания. Охота на кроликов и материнский страх были частью тайного прошлого.

Но в последнее время воспоминания стали слишком частыми и проломили все защиты.

Они хлынули сейчас прямо ему в лицо.

Охотник был уверен, что он не психопат. Но прошлое показало, что никогда не оставит его в покое.

Чувствуя после гитары онемение в пальцах левой руки, Рекс резал лук-шалот.

– Почему ты называешь себя нежеланным? – осторожно спросил он и ссыпал нарезанный лук в кастрюлю.

– Потому что ты все время говоришь, что нам надо попытаться выдержать вместе три недели.

Рекс соскреб с ножа остатки о край доски, посмотрел на широкое лезвие и сполоснул его под краном.