Миньон Эберхарт - Две богатеньких малышки

Двери лифта открылись – и Эмми сразу же увидела давешнего человека в длинном сером пальто. Он стоял спиной к ней и говорил со швейцаром, потиравшим замерзшие уши. На звук лифта человечек обернулся – как всегда, блеснули огромные очки, – и проворно, как ящерица, выскользнул за дверь.

У Эмми часто-часто забилось сердце – она и разозлилась, и испугалась. Не слишком ли затянулся полицейский надзор? Если, конечно, это надзор...

– Майк, кто этот тип? – снова спросила она у швейцара.

– Не знаю, мисс Ван Сейдем. Он только что подошел и попросил спичку, а у меня нет.

Спички, зажигалки – придумал бы что-нибудь новенькое!

– Я уже видела его здесь!

– Наверно, он живет где-то рядом, – пожал плечами Майк. – Вызвать вам такси, мисс Ван Сейдем?

Эмми кивнула. Когда она рискнула выйти на улицу, под леденящий ветер, человечка в огромных очках нигде не было видно.

Когда она доехала до Пятой Авеню, снова начал валить снег. Эмми поднялась по широким ступеням Плазы и села в просторном зале, уставясь на стеклянные двери, которые то и дело открывались, впуская вместе с очередным посетителем порывы ледяного воздуха, и захлопывались вновь. Она не заметила, как появился Сэнди; он подошел сзади и положил руку ей на голову:

– Почему ты вечно ходишь без шапки? Вот застудишь голову и умрешь!

Это прозвучало так похоже на одну из излюбленных максим Агнес, что слезы навернулись Эмми на глаза.

– Ну, ну, не плачь, это случится еще не скоро, – постарался отшутиться Сэнди. – Пойдем, выпьем чего-нибудь, и ты покажешь мне письма.

Через Пальмовый Зал он провел Эмми в пресловутый бар, куда долгие годы пускали только мужчин. Насколько Эмми поняла, с тех времен не многое изменилось – кроме нее, женщин в баре не оказалось. Однако никто на нее не косился. Они устроились в углу.

Она протянула Сэнди письма. Он прочел их внимательно, затем еще раз, и еще; потом отвернулся и уставился в окно, на летящие снежинки. И даже не посмотрел на Эмми, пока она рассказывала ему о десяти тысячах долларов.

Им принесли заказ, и Сэнди встряхнулся:

– В первую очередь, я считаю, нужно показать это лейтенанту Хейли. У него нюх на все, что может иметь отношение к делу. Мне кажется, что у него есть подозрения, связанные с гибелью Агнес, хотя он ничего и не говорил мне. Экспертиза так и не сказала определенно, был ли это несчастный случай или нет.

Эмми сказала:

– Но, Сэнди, Агнес пишет, что была в театре и что-то там увидела. Она могли видеть Коррину, она могла даже говорить с ней, и выяснить нечто такое, что убедило ее в невиновности Дианы. Мы не знаем, куда уехала Коррина; но вдруг Томас Такер знает что-то о приходе Агнес в театр?

– Может быть Где, ты сказала, он работает? "Черри и Почер"? – Сэнди взглянул на часы. – Он, наверно, еще на службе. Я позвоню.

Он встал из-за стола и быстро вышел в коридор, где были телефоны.

Эмми нервно крутила в руках бокал. Наконец Сэнди вернулся. Она глядела, как он шагал к столу, – рыжие волосы, как всегда, всклокочены; взгляд серо-голубых глаз прям и ясен.

– Он сейчас приедет. Долго отнекивался. Что он имеет против тебя?

– Ничего, Сэнди! Но, когда я с ним вчера говорила, сперва он был приветлив и дружелюбен, как всегда, а потом его вдруг как подменили; он явно хотел избавиться от меня – ну, я и ушла. Я подумала: может быть, ему он просто боится, что ему влетит за разговоры с дамами в рабочее время?

Сэнди рассеянно кивнул:

– Учти, он может ничего и не знать о визите Агнес в театр. Я закажу еще выпить. Сейчас час пик; он не скоро доберется.

– Но когда Агнес поднималась за кулисы, он наверняка был там. И, знаешь, у него прекрасная интуиция. Однажды он сказал мне, что Гил и Коррина, видимо, давно и хорошо знают друг друга; он определил это по звучанию голосов, случайно услышав их разговор. Он сказал: "Они говорили, точно муж и жена"; так оно и оказалось! Но, наверное, я просто хватаюсь за соломинку...

– Иногда и соломинка помогает. А эти обрывки писем могут оказаться вовсе не соломинками. Во-первых, Агнес узнала что-то такое, что, по ее мнению, могло помочь вызволить Диану из тюрьмы. Это "что-то" связано с пропавшими долларами; она же ясно пишет, что не хочет "рисковать всеми этими деньгами". А в тот вечер в театре, за кулисами, она увидела что-то – или поговорила с кем-то, и это укрепило ее в решении открыть то, что ей известно. Она очевидно была уверена, что это поможет Диане. Тут уж явно не "соломинка", а серьезное свидетельства, снимающее вину с Дианы!