Миньон Эберхарт - Две богатеньких малышки

– Бедняга Джастин, кажется, ее ненавидит...

– А по-моему, он только рад случаю повздорить с ней. Хоть какое-то да занятие.

Дуг сел на диванчик рядом с Эмми и пристально посмотрел на нее:

– А ты изменилась. Или я обольщался, когда думал, что хорошо тебя знаю. Ты и вправду бываешь очень... очень...

– Жесткой? – рассмеялась Эмми. – Я просто трезво смотрю на вещи. Должно быть, тетушка Медора как в воду глядела: мы с Дианой очень похожи.

– Эмми, твоя тетка права. Я не должен был приезжать в Ниццу. Я не должен... – Взгляд его упал на брошку – четырехлиственный клевер, – по-прежнему приколотую к платью Эмми. – Я не должен был дарить тебе эту брошку. – Дуг протянул руку, чтобы отстегнуть ее.

Эмми рассмеялась:

– Ты хочешь ее забрать?

Дуг продолжал возиться с брошью:

– Я не отказываюсь ни от единого своего слова, Эмми. Но... как бы это сказать...

– Я сама скажу. Тебе было одиноко, и потому тебя потянуло ко мне. Ты был потрясен всем, что случилось... Давай забудем об этом!

Он все еще неуклюже пытался отстегнуть брошку, бормоча:

– У тебя столько драгоценностей... а я с этой дурацкой побрякушкой...

Голос его звучал так жалко и потерянно, что Эмми крикнула:

– Но она мне нравится! И я не собираюсь возвращать ее тебе!

Она рассмеялась, оттолкнула его руки и, чтобы сменить тему, добавила:

– Я, правда, думаю, что у Дианы есть шанс.

– Может быть. – Дуг закрыл лицо ладонями и глухо произнес: – Я хотел поговорить с тобой, Эмми.

– Я понимаю. Вы с Дианой действительно любите друг друга. Тебя потянуло ко мне, но это не любовь.

Несносная Медора опять оказалась права! Даже Дуг признал это. Волшебная завеса, окружившая Эмми в тот вечер, в горах над Ниццей, рухнула в одно мгновение. Даже романтическое чувство к Дугу, которое Эмми испытывала до его женитьбы на Диане, сейчас казалось ей призрачным.

– Ты не должен был говорить с Сэнди о разводе, – резко сказала она.

Дуг сгорбился:

– Да. Но... пойми... как тебе объяснить...

Видя его неподдельную печаль, Эмми смягчилась:

– Не нужно ничего объяснять. Пусть моя брошка будет нашей тайной. А когда Диану освободят, мы все вместе посмеемся над этим!.. Сэнди говорил тебе, что Коррина и Гил были женаты?

– Да. Теперь понятно, почему она живет на широкую ногу. Сэнди сказал, она куда-то уехала. Наверное, на отдых.

Эмми силилась придумать безопасную тему, чтобы сбить пафос и отвлечь Дуга:

– Какая жалость, что спектакль так быстро закрыли...

Она попала в точку. Дуг засунул руки в карманы и уставился в пространство:

– Мы продержались, сколько смогли.

– Вам удалось рассчитаться с теми, кто вас финансировал? И заплатить актерам?

– Актерам пришлось заплатить, – сказал Дуг. – А финансирование – что ж, это всегда риск. Эти люди знают, на что идут.

– А кто они?

– Всегда находятся люди, готовые субсидировать постановку. А если спектакль проваливается, они платят меньше налогов.

– Диана вкладывала деньги в пьесу?

– Я думал, ты лучше знаешь Диану! Нет, она считала, что нельзя вкладывать деньги в сценарий, если его автор – член твоей семьи. Кажется, она оказалась права.

– В следующий раз все будет иначе, Дуг. У каждого сценариста бывают неудачи.

Эмми хотелось его утешить, и Дуг это понял:

– Вот теперь я слышу прежнюю Эмми. Ладно, мне пора. Спасибо за... за все.

Он встал, наклонился, поцеловал ее и вышел.

Значит, вот как все обернулось, насмешливо думала Эмми: призрачные чувства, впустую потраченные эмоции... Она хорошо сделала, сказав Дугу, что ей нравится брошка; он стыдился своего подарка – Дуг, у которого никогда не было денег на богатые дары. Эмми отколола брошку и положила на туалетный столик.

На следующий день к Эмми пришла племянница Агнес – забрать ее одежду и другие вещи.

– Я хотела бы увидеть ее комнату, – решительно заявила она.

– Конечно, – сказала Эмми и проводила ее.

Племянница была молода, сухопара, с жесткими чертами лица. Когда она переступила порог комнаты Агнес, глаза ее расширились от изумления:

– Господи! – Она обернулась к Эмми. – Да она жила, как королева! Конечно, не все эти вещи принадлежали ей?

Эмми стало не по себе:

– Ну да... не все. Но мы хотели, чтобы ей было уютно.

– Боже правый. Диван, телевизор, большие кресла... а ковер-то, ковер!

– Агнес служила у нас долгие годы...

– Да, знаю. Я всегда говорила ей: выходи на пенсию и живи с нами. Но она отказывалась.

Племянница просмотрела одежду Агнес, выхватывая то, что приходилось ей по нраву. Таких вещей оказалось не много. Потом она взялась за письменный стол. Там нашлись банковские книжки Агнес, и лицо молодой особы просветлело: