Миньон Эберхарт - Две богатеньких малышки

– Она оставила мне завещание. Я его читала. Все это переходит ко мне.

Племянница принялась судорожно рыться в карманах Агнес. Обнаружив какой-то листок, она внимательно вгляделась в него:

– Кажется, это начало письма. Ничего не понимаю... Ах!

Она явно собралась порвать листок, но Эмми проворно выхватила его и прочла, затем еще раз. Племянница напряженно наблюдала за ней, потом сказала:

– Но ведь это не имеет законной силы?

– Нет. Оно не подписано. К тому же, моя сестра сама способна оплатить судебные издержки.

Эмми снова и снова перечитывала недописанное письмо. Оно могло ничего не значить – но могло значить очень много:

"Уважаемый мистер Бигэм! Я хочу изменить свое завещание, которое вы составили для меня несколько лет назад. Боюсь, что я очень сильно навредила мисс Диане. Сначала я не знала об этом; свидетельства против нее были столь вескими, что я поверила. Может быть, все это и правда. Но в день убийства я видела то, что видела, и никуда от этого не деться. Я не знала, как это понимать, до тех пор, пока не пошла в театр, чтобы посмотреть пьесу мистера Дуга, увидеться с ним и поговорить об этом. Я поднялась за кулисы; его там не было, но я увидела нечто такое (дальше строка была зачеркнута, но Эмми удалось разобрать), что помогло мне понять... Я не рассказала об этом на суде, и сейчас схожу с ума от беспокойства. (Далее снова шла зачеркнутая строка; Эмми прочла и ее). Должна также сказать, что я не хотела рисковать всеми этими деньгами.

Какими деньгами? Эмми совсем растерялась.

Но я не сделала то, что должна была сделать. Поэтому, если мне суждено умереть, я хочу завещать все мои сбережения Диане Уорд на случай, если ей придется заплатить за пересмотр дела и новый суд. Не знаю, что подумают в полиции, и не хочу туда обращаться, но все же я должна сказать им, что...

На этом письмо обрывалось. Племянница Агнес, которая по-прежнему рылась в ее вещах, воскликнула: "Еще одно!"

Следующее послание оказалось гораздо короче. Оно гласило: "Уважаемый мистер Бигэм, я хочу изменить свое завещание и готова прийти к вам в контору в любое назначенное вами время".

Но и это письмо не удовлетворило Агнес. Во всяком случае, его она тоже не подписала и не отправила.

– Посмотрите сюда! – сказала племянница и протянула Эмми чековую книжку Агнес, тыча пальцем в одну из строк. В феврале Агнес сняла со своего счета десять тысяч долларов наличными. Остаток составлял примерно двадцать пять тысяч.

– Куда ушли эти деньги? – племянница сверлила Эмми требовательным взглядом. – Десять тысяч! Что она с ними сделала? Мисс Ван Сейдем, вы не представляете, как они нужны мне – все!

Итак, Агнес действительно знала что-то об убийстве – и скрывала это. Во время суда она, как и Эмми, уверилась в виновности Дианы, но потом ее начала мучить совесть. Она отправилась в театр, увидела нечто, укрепившее ее в мысли... в какой мысли, мучительно думала Эмми, – и решение созрело. То, что увидела Агнес в театре, окончательно убедило ее в невиновности Дианы и, следовательно, в том, что убийца Гила – тот человек, кого она подозревала. Тогда, чтобы искупить свою вину перед Дианой, она решила изменить завещание в пользу Ди, чтобы в случае смерти Агнес та могла заплатить за судебные издержки, доказывая свою невиновность. Это трагично, это трогательно – и это так похоже на Агнес...

Но вот что оставалось для Эмми полной загадкой – так это десять тысяч долларов наличными. Агнес, правда, никогда не скупилась на рождественские подарки Диане и Эмми; в всех остальных случаях она была более чем бережлива и экономила каждый пенни. Благоразумная Агнес никогда не позволяла себе излишеств; чтобы она просто взяла и отдала кому-то десять тысяч?!

– Десять тысяч, – скорбно повторила племянница.

– Может быть, она вложила их в акции, – попыталась успокоить ее Эмми. – Давайте еще поищем в бумагах.

Они перерыли все – но тщетно. Эмми едва сдержала слезы, найдя среди бумаг Агнес альбом с фотографиями малышек Ди и Эмми. Никакого объяснения исчезновению денег они не обнаружили. Племянница уверяла, что личного сейфа в банке у Агнес не было...

Наконец они сдались. Племянница сказала, что ей пора на поезд. Эмми пообещала упаковать и выслать ей все, что она отобрала, а та дала ей разрешение оставить у себя оба письма. В дверях она обернулась:

– Я доверяю вам, мисс Ван Сейдем. Десять тысяч... Но я вам верю.

В этот момент она выглядела серьезной и искренней и была очень похожа на Агнес.