Валерий Воскобойников - Татуировка

— Счастливая! Гонорар получишь, машину приобретешь, — сказала Агнии одна из подруг-журналисток, услышав новость.

— Как бы ты ни старалась, тебя все равно обманут, — ставили Агнию под холодный душ более опытные коллеги перед ее поездкой в Москву. — Твоя главная забота — подписать в издательстве такой договор, по которому обман будет минимальным.

В Москву она давно уже не ездила и в железнодорожной кассе на канале Грибоедова сделала неприятное открытие: билет в купейный вагон стоил почти в три раза дороже, чем в плацкартный. Конечно, здорово было бы поехать для подписания договора на книгу в «СВ». Но ей хотелось вовсе и не шика, а просто человеческих условий. Все-таки есть разница между пассажиром, который спокойно проспал ночь в купе с элементарными удобствами, и тем, кто вскарабкивается на «верхнюю боковую» возле туалета в общем вагоне, а утром уносит с собой это самое туалетное амбрэ, которое на весь день въедается в одежду и волосы и от которого, брезгливо принюхиваясь, шарахаются в троллейбусе случайные попутчики.

И все же Агния решила сэкономить. Поэтому выбрала поезд, уходящий в тридцать пять минут первого и почти полностью состоящий из дешевых плацкартных вагонов. И то ли кассирша ее пожалела, то ли с билетами было свободно, но ей досталась нижняя полка в середине вагона. Это было уже везением. Правда, номер вагона был первым.

— Придется брести до него вдоль всего состава, — пожаловалась Агния мужу, разглядывая билет.

— Зато в Москве тебя подвезут к самому вокзалу, — успокоил Глеб.

Никакого багажа Агния с собой не везла. У нее была вполне приличная небольшая сумка для таких поездок, в нее поместились косметичка и полиэтиленовая папка с ксероксами нескольких самых ее удачных статей — вдруг в издательстве полюбопытствуют. Так, налегке, она и отправилась.

На подходах к платформе Агнию встретила громадная толпа орущих парней — в одинаковых полосатых шарфах, дурацких шапочках и колпаках с рожками. Некоторые из них размахивали полосатыми флагами. Этот разноголосый ор она услышала, как только поднялась от метро по лестнице туда, откуда отправлялись пригородные электрички.

— Опять «зенитчики» едут, — с неудовольствием проговорил рядом с Агнией пожилой человек с двумя потертыми чемоданами, грузно ставя их на асфальт. — Вот уж непруха, так непруха!

И точно — это были футбольные фанаты, стриженные коротко мальчишки лет по шестнадцать-восемнадцать. На всем, что они на себя нацепили, и на флагах была одна и та же надпись — «Зенит». Ей даже показалось, что лица у них одинаково туповатые — словно все они вышли из той же экспериментальной установки, где клонировали овечку «Долли». Фанаты штурмовали вагоны именно ее поезда — ведь он был самым дешевым, а порядок на платформе пытались навести десятка полтора омоновцев, но делали они это довольно вяло. И, продираясь сквозь толпу парней, Агния испугалась всерьез — еще не хватало ехать вместе с этой ордой! Тогда уж не только не выспишься, потому что они наверняка напьются, едва поезд тронется, но и вообще хлебнешь неприятностей. Однако «зенитчики» прорывались в конец поезда, а ее вагон, находившийся у самого локомотива, оказался чистым, проводница приветливой, соседи — тихими и вполне приличными людьми. Даже постельное белье, которое ей выдали, было хорошо выстиранным и относительно новым. Оказалось, что и в плацкартном вагоне тоже иногда ехать не так уж страшно, особенно, если дорога занимает всего одну ночь.

Поезд приходил в Москву в девять с небольшим, а встречу в издательстве назначили на час дня. Это время было тоже удобным, она решила, что четырех часов хватит как раз на то, чтобы сделать в вокзальной парикмахерской укладку и не спеша добраться по подробно записанному адресу.

По дороге Агния еще раз прокручивала предстоящий разговор с директором издательства на случай, если тот спросит о плане будущей книги. Мысли ее на этот счет можно было назвать выношенными. И касались они не только искусства и места в нем художника вообще, но и места самой Агнии в частности.

— В такой книге обязательно должна быть сквозная философская идея, — говорила она накануне отъезда Глебу, снимая со сковороды омлет. — Ты согласен?

— Безусловно! Без этого за нее и браться не стоит. Иначе получится аморфная куча всяческих фактов, — подтверждал муж, сооружая бутерброд.

— Как тебе мысль о том, что все в мире едино: и плесень на коряге, и камень, и облако, и человек, и птица, и цветок — все это едино, потому что все от Бога. Подходит? — спрашивала она через полчаса.