Валерий Воскобойников - Татуировка

— Ты чего, Пенис, мы же на курево! — испуганно проговорил преграждавший путь и отошел в сторону.

— Не понось, понял! Тебе на курево, а мне — поканифолить. — И сопливец подтолкнул ее в спину:

— Иди, Лялька! И тоже, смотри, не понось.

Все это было противно и глупо. Единственное, что могло утешить — она их видела в последний раз. Так сказать, оревуар, юные соотечественники! Да и бумажных денег в кошельке было семьдесят рублей.

У лифта Ника некстати встретилась со злобной теткой. Нет чтобы на несколько минут раньше, могла бы стать спасительницей.

— Узнаю твой адрес, все расскажу родителям! — пообещала тетка. — Совсем стыд потеряли, с детства по мужикам!

— Расскажите, тетенька, обязательно расскажите! Правда, они у меня на том свете, — привычно сыграла Ника девочку и, поспешно закрыв за собой лифт, поехала наверх.

Тетка крикнула еще что-то злое в догонку, но она не расслышала. Ей хотелось как можно скорее выпить соку и забраться под душ.

Если бы она вслушивалась в поступь своей судьбы! Или хотя бы была в тот день аккуратнее с дверью! Ее и Аркадий часто ругал за отсутствие бдительности. «Доиграешься! — говорил он ей. — Мне-то что, ну унесут что-нибудь. Я за тебя боюсь!»

Сок был выпит, Ника села в ванну и наслаждалась прохладным душем. И тут заиграла мелодия дверного сигнала. «Антон!» — подумала она радостно и, набросив махровую простыню, оставляя мокрые следы, пошла открывать. А когда открыла, в дверях встал один из двенадцати парней, Василий.

— Что, нимфеточка, тебя за хозяйку оставили, — мгновенно врубился он в ситуацию. И она поняла, что погибла.

Василий Афиногенов приставал к ней и раньше, — когда бывал в их квартире. Стоило Антону отвернуться. Она терпела, только отдергивала то свою руку; то ногу, и лишь однажды, когда и на его теле уже красовался очередной апостол, громко на него прикрикнула. Они тогда пили на кухне чай, разговаривали «за искусство», Василий сидел напротив нее и, не боясь присутствия Антона, просунув длинную босую ногу под столом, стал шарить большим пальцем этой своей ноги у нее под юбкой.

— Уберите свой палец! — не сдержалась она тогда и встала. Антон, не понимая, что происходит, удивленно на нее посмотрел.

— Девочке в интимное место забрался таракан, — обаятельно улыбаясь, объяснил Василий.

«Таракан — вы!» — зря она тогда не сказала этого. Может, и сказала бы, но Антон легко ее обнял и негромко спросил:

— Все в порядке, девочка?

Ситуация была глупей не придумаешь, и она передумала жаловаться.

Василий наверняка казался многим красавчиком, так сказать, «мальчиком моей мечты», и к тому же не переставал обаятельно улыбаться.

— Какой-то убойный парень, — сказал про него Антон. — Ему бы осеменителем в женскую тюрьму… От него так и разит спермой!

— А мне он омерзителен! — ответила тогда Ника.

— Вот мы и вдвоем, Лолиточка ты наша, — сказал он, захлопывая дверь и делая шаг вперед.

— Уйдите! — попробовала она сказать грозно, одновременно туже запахивая махровую простыню, но сама почувствовала, как беспомощно прозвучал это ее приказание.

— Не-а! — И Василий обаятельно улыбнулся. — Сначала ты покажешь, что делаешь своему папику. Эклер посасываешь? Или верхом катаешься? — И он, наступая на нее, стал одновременно сбрасывать с себя джинсы. — Видишь, — показал он на огромный бугор, вздыбивший трусы, — у меня на тебя давно эрекция. Такая хорошая Лолиточка — и со старичком. Сколько он тебе платит?

Отступая, она схватила тарелку и пыталась бросить в его гадкую улыбку. Но он ловко отмел ее руку в сторону. «В случае сексуальной агрессии постарайтесь вызвать у себя рвоту и облить рвотными массами себя и мужчину», — вспомнились ей строки из какой-то женской энциклопедии. Но до этого у них дело не дошло.

Василий обхватил ее, бросил на диван и навалился всей тяжестью. Она еще пробовала выскользнуть из-под него, царапалась, кусалась, но он лишь довольно постанывал.

В это время хлопнула дверь.

— А вот и я, — прозвучал голос Антона.

Увидев его исказившееся лицо, она попыталась крикнуть, чтобы он спасал ее, но услышала лишь свой полузадушенный хрип. Антон в то же мгновение повернулся и вышел…

— Да, нехорошо получилось, — сказал Василий, поднимаясь и брезгливо морщась. — Иди подмойся. Впрочем, папик все равно на днях покидает родину.

— Подонок, сволочь, скотина! — выкрикнула она и почувствовала, что ее сейчас вырвет. Нет, чтобы раньше!

— А за скотину и схлопотать можешь, — доброжелательно пообещал Василий и стал натягивать брюки. — Ладно, держи мою визитку. Я обычно даю только платные уроки. Но тебе так и быть, по сниженному тарифу. Ко мне, знаешь, какая очередь? И еще ни одна не уходила разочарованной.