Алла Холод - Рыцарь страха и упрека

Антон бесился, стучал кулаками о первый попавшийся под руку предмет, рычал, матерился, заливал истерику алкоголем, но ничто не помогало. Ничего он не знал! Ровным счетом ничего! Антон искренне считал, что они с Павлом по-настоящему близки, что они родные люди и не имеют секретов друг от друга. Если Павел не трещал без умолку о себе и своих делах, то не потому, что хотел что-то скрыть, а просто оттого, что рассказывать было особенно нечего. Так считал Антон. Как он ошибался! Оказывается, в жизни Павла ой как много такого, о чем младший брат мог знать, но не знал. Почему? Сердце Антона снова сжалось от чувства обиды. Видимо, для Павла он так навсегда и остался «мелким». Тем, кто не годен для обсуждения серьезных проблем, с кем не хочется делиться информацией о важных событиях, кто не способен помочь, когда возникают реальные трудности. Мелочи Антону доверить можно: «кривую» машину узаконить или еще что-нибудь в этом духе… Обидно, больно, тяжело. Очень тяжело осознавать такое, особенно учитывая, что человека, на которого держишь обиду, уже нет в живых и некому сказать: «Ну что же ты, Паша, мне об этом не рассказал?»

Антон ломал голову, думал и все время приходил к выводу, что в последние годы Павел действительно мало чем делился. Разве что о романе с Маринкой они с Аленой знали все, да и то, наверное, только потому, что Марина у Алены работала. А может, все по-другому? Может, Павел берег младшего брата, не посвящал в серьезные дела потому, что желал ему спокойной жизни? Тоже может быть, хотя и вряд ли.

Сергей Алексеевич Поповкин, несмотря на весь свой огромный следственный опыт, не знал, верить Антону Волкову или нет. Не решил еще.

Антон чувствовал себя перед ним очень неловко: ерзал на стуле как мальчишка, потел, вытирал ладони о брюки, у него постоянно что-то чесалось и ужасно хотелось пить. После долгих раздумий Антон понял, что таить что-то от следствия не только бессмысленно (не дураки же, в конце концов, в следственном комитете работают), но и неправильно. Все плохое, что водилось за Павлом, узнают и без его помощи, так что никакого предательства памяти брата тут не будет. А если он сумеет хоть чем-то помочь следствию, если хоть каплю ясности внесет в общую картину жизни брата, то это будет большая дань его памяти, нежели тупое, упрямое молчание. Но как бы ни старался Антон, а ничего ценного для следствия так и не рассказал. Единственное, что он мог прояснить, так это картину личной жизни Павла. Все, что знал о фактически состоявшемся разрыве с Соней, о связи с Мариной Гонтарь, Антон поведал Сергею Алексеевичу, хотя ему это и было очень неприятно. Но и тут Антона настиг неожиданный удар.

— Вам известно, до какой степени дошел скандал в семье вашего брата? В чем именно выражался конфликт, в каких действиях противоположных, скажем так, сторон? — спросил его Поповкин.

— Что вы имеете в виду? — удивился Антон. — В каких действиях? Если жена узнала о наличии любовницы. Если муж при этом не собирается каяться и прерывать внебрачную связь… Какие уж тут действия сторон? Ругались они с Соней, скандалили, потом она вроде бы на развод подала, на алименты тоже… Или только собиралась.

— А почему она подала на алименты? — пытался уточнить следователь. — Павел Константинович добровольно не дал бы жене денег на содержание детей?

— Ну, вряд ли, — замотал головой Антон. — Он же с женой разводился, не с детьми же. Он любил своих детей.

— Это вы говорите предположительно или уверенно? — прищурился Сергей Алексеевич. — Свидетели утверждают, что ваш брат отказался оплачивать обучение дочери в университете. Вы разве не в курсе?

Опять! Опять «вы разве не знаете?», «вы, Антон Константинович, не в курсе?». Да не в курсе он, не в курсе! Вот в чем все дело! Не знал он, что Пашка урезал домашним паек настолько, что оставил девчонку без платы за университет. Соня гордая, не жаловалась, а сам кто про себя такое расскажет? Ну, скажите на милость, кто про себя добровольно признается: «Я, мол, жмот, жлоб, изменник и предатель, я ради молодой вертихвостки лишил родную дочь возможности обучаться в вузе». Ну, как такое сказать про себя? Да еще и родному брату или тем более отцу.

И это было не все, что на текущий момент известно Поповкину. Он знал не только о скандалах и о фактическом прекращении денежного содержания семьи, но и о том, чем это было вызвано. По данным следствия, Павел Константинович поставил жене ультиматум: никакого развода, никаких алиментов. В противном случае он не только прекращает финансирование семьи, но и лишает всех ее членов крыши над головой. Знал ли об этом Антон?