Геннадий Прашкевич - Подножье тьмы

Они дружно уселись перед оторопевшим Иваньковым.

Впрочем, в упор Иваньков не так уж и выглядел Иваньковым. Безумно похож, это да. Но не так, чтобы стопроцентно. Костюм, впрочем, копия – благородно-стальной цвет с чуть проглядывающей, почти незаметной вертикальной полоской. Легкая седина, торчащие скулы здорово подчеркивали сходство лже-Иванькова с настоящим Иваньковым, но глаза, пожалуй, были круглей, губы тоньше.

Официанты с интересом наблюдали за ними со стороны. Неизвестно, что им наговорили телохранители лже-Иванькова, но милицию никто не вызвал. Наверное, проще брать за битье наличкой, подумал Шурик.

– Ты кто? – спросил Роальд грубо.

Лже-Иваньков ухватился за трость и снизу вверх уставился на Роальда:

– Эт-т-то как?

Похоже, Врач был прав, лже-Иваньков не был героем.

– Я же знал! Я же говорил! – торжествовал Врач. – Погуще нажимайте на мещерявый мешуй! Раскатай его, Роальд! Он мне не нравится.

– Ты кто? – переспросил Роальд еще грубее.

– Я?… Иваньков – я!..

Роальд нехорошо рассмеялся:

– А потом? Ну, потом, когда ты снимаешь этот костюм? Ты ведь привык к костюмам попроще. Вот когда ты, скажем, остаешься в собственных трусах, которые тебе никто в ателье не заказывал, вот тогда, ты кто?

– А т-тебе зачем?

Коротко полыхнула вспышка. Лже-Иваньков попытался прикрыть лицо локтем, но не успел. Проходя к стойке, Сашка Скоков с приветливой улыбкой спрятал «кодак» в карман.

– Может, еще? – спросил он.

– Хватит, – сказал Роальд и кивнул поднявшимся было мордоворотам: – Вы не в кадре. Возьмите пива. Этот, – указал он на лже-Иванькова, – заплатит.

– У него деньги кончаются.

– Найдет, – отрезал Роальд.

И резко наклонился к ошеломленному лже-Иванькову:

– Ну? Кто заказал костюм? На чьи шиши напиваешься? Это же не дешево, так набираться каждый день, да и костюм у тебя не первый. Ты уже два костюма испортил.

– Ч-чего? – бессмысленно повторял лже-Иваньков. – Ч-чего?

– Тебе, наверное, и за фотогеничность платят, – сказал Роальд. – Хрен с тобой, не хочешь говорить, не надо. Мы сейчас уйдем, а ты здорово влипнешь. Если мы сейчас уйдем, тобой займутся другие. – Он сунул под нос лже-Иванькова удостоверение. – Одна твоя фотография потянет на шантаж. Ты же умный, вспомни статью. К ней еще много чего добавится.

И грубо спросил:

– Устраивает?

– Н-нет, – выдавил лже-Иваньков. Его лоб покрылся мелкими частыми капельками испарины. Иногда он оглядывался на телохранителей, но они мирно пили пиво со Скоковым. – Н-не устраивает.

– Тогда колись, козел, – влез в разговор Врач.

– А если я н-не скажу?

– Вот! – обрадовался Врач. – Это уже другое дело! Это уже по-мужски. Не скажешь, сразу обещаю лечение. Эффективное, и в развернутом виде.

– От чего? – испугался лже-Иваньков.

– От всего сразу. В комплексе. Из психушки выйдешь совсем смирный. У меня есть такая возможность. Курс лечения начнем прямо сегодня.

И пнул под столом лже-Иванькова:

– Колись!

Лже-Иваньков потрясенно молчал. Явное предательство мордоворотов его подкосило. А они и не оглядывались на него. Тянули пиво, думать забыв про подопечного. Скорее всего, Скоков доходчиво объяснил им ситуацию. Что, значит, к чему. Обычно Скокову верили.

– Ладно, – сказал Роальд. – Длинные фразы тебе не по сердцу. Можешь отвечать коротко, чужих никого нет. – Он обвел рукой почти пустой зал. – Народ начнет собираться позже. Вот тогда мы тебя и возьмем, при всех. А для эффекта пригласим журналистов. Вроде как на опознание. А угощаться будем на твой гонорар.

– З-зачем?

– Как зачем? Я же сказал. Я хочу знать, кто тебе платит. Одно словечко и мы уйдем. Одно словечко и ты свободен как ветер. Можешь крушить посуду, можешь бить официантов. Это ведь тоже кто-то оплатит? Кто?

Лже-Иваньков угрюмо молчал. Все же он был пьян.

– Вот видишь, – с грубоватым сочувствием заметил Роальд. – А ты думал, что ты опустился. Ты еще ничего. Ты еще свое возьмешь. Но сперва помоги нам. Без нас у тебя ничего не получится. Одна маета. Ты же видишь, мы пока дружески.

– Брось, Роальд, – ухмыльнулся Врач. – Папася, мамася! Парень нуждается в срочном лечении. Сегодня и начнем. С клизмы и с рвотного.

Лже-Иваньков позеленел. Заикаясь он выдавил:

– Я к-к-кашляю.

– А мы тебе слабительного. Стакан. С верхом.

– З-з-зачем стакан?

– Чтоб кашлять боялся.

Лже-Иваньков напрягся, но голос его дрогнул:

– Я ж без работы… Ч-чего?… А мне говорят, живи весело…