Никита Воронов - Огненный лис

— Правильно, — согласился Муля. — Человек без могилы — разве это человек?

— А ночевать-то где будем? — Поинтересовался практичный Палец.

— Ну, не здесь же. Спустимся вниз, набьемся в лодку, брезент натянем…

— Дельно! — Палец даже не стал обсуждать идею Виктора — просто встал, подхватил в обе руки канистры и пошел на улицу.

— Для могилы как раз та яма подойдет, в которую я свалился, — внес свою лепту в общее обсуждение Данила.

…Ночлег в тесной, ребристой лодке оказался настоящим мучением. Одно дело — нестись вчетвером по волнам на моторном «Прогрессе», и совсем другое — в таком же составе в нем спать. Приятели скрючились, как могли, под брезентом: ни тебе пошевельнуться лишний раз, ни вздохнуть привольно. К тому же, ближе к полуночи припустил мелкий дождик.

Словом, как только первые лучи солнца выстрелили из-за горизонта в глубокое предрассветное небо, все четверо, как по команде, полезли наружу из тесного дюралевого чрева. Заохали, застонали… Палец прикурил первым делом свою вонючую «приму», громко заматерился и сплюнул с досады в песок:

— Нашел, пес, время — коньки отбрасывать! Лето кругом, погоды чудные стоят, а жизнь, можно сказать, так и прет…

Он украдкой взглянул на товарищей и поправил в штанах напрягшийся по случаю раннего утра детородный орган.

— Кто прет? — Не понял виктор.

— Жизнь, — смутился Палец. — А бомж этот, видишь ли, помер.

— А, — кивнул Виктор. — Понятно. Завтракаем — и на базу!

Поднявшись обратно, они первым делом обследовали поляну с остатками полосы препятствий. Кое-где советская армия ещё напоминала о себе то сваренным из проржавевших труб «лабиринтом», то «забором» из гнилых досок…

— Ага, вот и яма, — Данила остановился на самом краю утонувшей в бурьяне траншеи.

Следом подошел Муля Папич, глянул вниз:

— А ведь её подкапывал кто-то. Дерном укреплял. И совсем недавно. — Подметил он.

— Неужели, бомжик покойный к войне готовился?

— Интересно, что там? — Кивнул палец вдоль траншеи.

— Да все, как обычно, — ответил Виктор и зачем-то извлек из давнего своего, офицерского прошлого никому здесь не нужные сведения:

— Длина четырнадцать метров, с торца — «перекрытый ход сообщения» и через восемь метров по нему — «колодец». Глубина полтора метра, площадь сечения — метр на метр. Я, в свое время, таких траншей изрыл тьму-тьмущую.

— Может, глянем? — Предложил Палец. — Для прикола.

— Гляди, — пожал плечами Виктор.

— Не хрен там глядеть! — Возмутился Данила. — Притащим бомжа, и закопаем. Он сюда, кстати, вместе с кроватью поместится. Отшкрябывать не надо.

— Успеется, — Палец уже спрыгнул в траншею.

— Вот, болваны, — поняв, что приятелей не остановить, Данила отошел от края подальше и принялся справлять малую нужду. — Другого занятия нет? Нам еще, между прочим, «плантарь» с коноплей ещё найти надо. А без покойника, хочешь, не хочешь — весь остров облазать придется.

— Ладно, не хипешуй, — спокойно ответил Виктор. — Пусть парень разомнется, службу армейскую вспомнит. Это же ты у нас в стройбате каптерщиком сидел, а он, все-таки, бывший десантник.

— Нашел! — Крикнул из дальнего конца траншеи Палец. — Ход сообщения нашел.

— Экое диво, — хмыкнул Данила, — Прямо, как дети малые — радости полные штаны!

— Он закрыт!

— Как это? — Удивился Виктор.

— Дверь какая-то прилажена. На замке.

Виктор спрыгнул вниз, оглядел запоры и уступил место Даниле как-никак, а это было по его части.

— Качественно… Без «фомки» не обойтись.

— В лодке есть гвоздодер. Я смотаюсь? — Предложил Муля.

— Давай, — Виктор вскарабкался на бруствер и посмотрел по сторонам:

— Ход сообщения тянется в туда. Андрюха, глянь! Там «колодец» должен быть.

— Нет на хрена! — Отозвался через некоторое время Палец. — Кругом трава и бревна какие-то.

— Понятно. Покойничек, значит, из этого «колодца» погреб соорудил.

Взмыленный Папич вернулся довольно скоро. Бросил на землю увесистую сумку, перевел дух:

— Здесь гвоздодер, лопата саперная и ещё инструменты… на всякий случай.

— А ну, — деловито распорядился Данила, — отвалите-ка все!

Он сноровисто завел под запор гнутое металлическое жало и поднатужился. Сбитая из грубых досок дверь заскулила, подалась понемногу и неожиданно вывалилась вместе с коробкой. Из образовавшейся щели дохнуло сыростью.

— Вот тебе и замок! — Усмехнулся Виктор. — Дернули бы пару раз — и никакой «фомки» не надо.

— Я гляну! — Вызвался Палец.