Lutea: И снилось ворону, что был он лисом [СИ]

В бескрайнем пространстве не было ни верха, ни низа, ни правой стороны, ни левой; вокруг была лишь пустота — белая, бесконечная. Среди неё замер старец с длинной бородой и лохматыми волосами, вглядываясь в проносившиеся мимо него длинной вереницей картинки прошлого и настоящего.

— Рано, — недовольно проговорил старец, хмурясь при взгляде на младенца с полосочками на щеках, миг назад впервые закричавшего. — Слишком рано.

Затем он перенёс своё внимание на другую картину: черноволосый молодой мужчина лежит в постели, умирающий от ран, но всё же нашедший в себе силы категорично требовать от брата забрать уже готовые навсегда закрыться глаза.

— Этот может подойти, — задумчиво заметил старец сам себе.

Он сделал движение посохом; взметнулся поток чакры — и вот перед ним стоит, удивлённо моргая, дух давно погибшего шиноби. Некоторое время призвавший и призванный молча разглядывали друг друга. Наконец, старец удовлетворённо кивнул.

— Да, ты подходишь.

Ещё один взмах посоха — и дух, только было собравшийся задать вопрос, пропал. Используя свою силу, старец переместился следом за ним; место, в котором он оказался, было тёмным, с полом, залитым водой. Подняв голову, старец встретился взглядом с горящими глазами существа, заточённого в огромную клетку.

— Быть не может! — пророкотал Лис, подскакивая на лапы. — Старик!

— Здравствуй, Курама, — спокойно приветствовал его Рикудо Сеннин. — А ты как всегда сеешь боль и разрушение, озлобленное дитя.

Курама наморщил усы и раздражённо фыркнул, но с интересом спросил:

— Значит, произошедшее — твоих рук дело? Ребёнок, в которого меня запечатал Четвёртый, всего минуту назад был целиком и полностью Узумаки, но теперь…

— Теперь внутри он — Учиха, — закончил за него Мудрец.

Курама прищурился.

— Зачем?

— Есть причина, однако пока она должна остаться нераскрытой, — поведал Рикудо Сеннин безмятежно. — Я временно подавлю его память о прошлом. Воспоминания и опыт прошлой жизни вернутся к нему, но не сейчас — не считаю, что будет правильно, если он всё осознает в слишком юном возрасте. Ближайшие годы он будет обычным ребёнком, хотя и сиротой, к сожалению.

Кьюби проигнорировал нотку осуждения в голосе создателя.

— А тебе не кажется, что это слишком? Соединить ум взрослого Учихи и тело Узумаки… Ты хоть понимаешь, какой у него потенциал? Подумай, кем он может стать, особенно если пойдёт по стопам брата…

— Он не похож на брата, — негромко перебил его Рикудо Сеннин. — Однако, конечно же, я не намерен позволять ему получить силу легко; чтобы обрести её, ему придётся приложить много усилий — больше даже, чем любому другому.

— Да и я не собираюсь делать ему поблажек, — прорычал Курама.

На это Рикудо Сеннин только вздохнул.

— Сомневаюсь, что мы с тобой ещё увидимся, Курама, — произнёс он. — Береги себя. И присматривай за ним.

— За это можешь не волноваться, — Лис хищно оскалился. — Я устрою очень тёплый приём этому Учихе Изуне.

— Изуна!

Светловолосый парнишка лет двенадцати от неожиданности вздрогнул и едва не выронил ведёрко с краской и кисть, которые держал в руках.

«Ксо, как не вовремя-то!..» — мысленно воскликнул он и продолжил делать мазки прямо с каким-то остервенением.

— Узумаки Изуна! — учитель оказался рядом и сурово посмотрел на студента Академии. — Немедленно прекрати!

— Секунду, сенсей, последний штрих, — отозвался мальчик и, в последний раз проведя кистью по камню, оставляя длинную красную линию, опустил свой инструмент в ведёрко.

Учитель недовольно нахмурился.

— Живо за мной.

Безразлично пожав плечами, парень покорно последовал за Ирукой-сенсеем на вершину скалы, неспешно шагая по отвесному склону. Покосившись на него через плечо, учитель тихо хмыкнул, и хотя он по-прежнему старался удерживать гневное и серьёзное выражение, в его глазах на миг мелькнула гордость.

Когда они вышли на верхнюю площадку, с которой открывался лучший вид на Коноху, Ирука остановился и развернулся к мальчику, скрестив на груди руки.

— Опять ты за своё? — сурово проговорил он.

— Опять, — спокойно подтвердил Изуна, ставя у своих ног ведёрко с краской.

Ирука тяжело вздохнул и бессильно покачал головой.

— Ох, Изуна… Ты же хороший парень, талантливый. Вот объясни мне, зачем ты это делаешь?