Никита Воронов - Огненный лис

В остальном же обстановка ничем не отличалась от среды обитания обычного командировочного. На спинке стула — помятые брюки с подтяжками, не стираная рубаха, а из-под дивана предательски белеет краешком кружевной материи некий предмет интимного женского туалета.

— Чего надо? — Не глядя на гостя, спросил Курьев. — Какого рожна приперся?

— Не рад, что ли?

— Погода на дворе сонная. Душняк. Того и гляди, гроза шибанет, а тут ты со своим дешевым одеколоном. Чего надо-то?

— Да так… проведать заглянул. Братка питерского.

— Все? Проведал? — Отвернулся Тимур.

— Да уж. Не в духе ты, вижу. Явно не в духе. Обижульки какие-то строишь. На меня вот рычишь… Недоволен чем-то?

— Вы зато с Кругом всем довольны! Тихушники… Мутите, крутите — все сами, да сами!

— Ты серьезно?

— Мне Циркача разок показали — и ладушки? А я теперь должен сидеть в этом чертовом номере, как пес в конуре?

— Солдат спит, служба идет… все для пользы дела, между прочим.

Тимур недоверчиво прищурился, но гость выдержал его взгляд:

— Не гони порожняк. Никто тебя не разводит.

— Хотелось бы поконкретнее.

— О Циркаче беспокоишься? Напрасно. Он последние две недели, как челнок-мешочник, с дружками своими на остров мотается — поле мое конопляное стережет. Дурачок…

— На чем мотается?

— Сначала на Гарпушиной лодке, но она для плохой погоды не подходит, опасно. Море, все-таки. Так что, теперь они яхтой обзавелись.

— Откуда роскошь такая?

— Муля Папич на прокат взял, у знакомых. Он ведь с детства в городском клубе парусами увлекался. Даже диплом какой-то имеет. Ну, и мы помогли, через десятые руки.

— Надо Циркача и на острове пасти! — Загорелся Курьев. — На острове! Случись что, он оттуда и свалит. Ищи тогда, свищи…

— Может, и надо бы за ним там присмотреть. А может, и не надо… Смотря, как для кого.

— Ты о чем, Шурэн?

— По мне, пусть бы и сваливал Циркач. Да подальше! И чтобы менты — вслед за ним.

— Все равно не понимаю, — наморщил лоб Тимур.

— Проще простого. Циркач нам уже не нужен.

— Кому это — нам?

— Мне. И тебе.

— Нашел? — Подался вперед Тимур Курьев. От накатившегося волнения губы его пересохли окончательно. — Нашел, что ли?

— Думаю, да, — Шурэн с достоинством выдержал паузу. — На ловца и зверь бежит. Круг на прошлой неделе сводку наружного наблюдения давал, помнишь?

— Помню.

— Менты засекли Циркача, как он к родственнику ходил… помнишь?

— Ну!

— Оказалось — все в цвет! Между прочим, родственничек его потом сам ко мне приперся.

— Зачем? — Куря все ещё не восстановил до конца способность соображать.

— Приперся прямо в салон, да ещё икону с собой притащил: дескать, то да се, вещица есть старинная, дорогая, дайте цену… кстати, денег запросил будьте нате! А там у меня, сам знаешь, Гарпуша сидит. Оценил, прикинул. Наобещал с три короба. В общем, застолбил тему, как положено. И сразу мне сообщил. Я — туда, взглянул на «дерево». По писанию, вроде, она.

От избытка чувств на голове у Курьева даже зашевелились волосы. Значит, все-таки не бред сивой кобылы… Значит, все, о чем говорил перед смертью Спиригайло — правда? И отец Виктора не соврал? Икона существует?

— Существует, — будто прочитал его мысли гость. — Да ещё как!

Шурэн придвинулся ближе и горячо зашептал прямо в ухо Тимуру:

— Я сам видел, понимаешь? Сам, своими глазами! И никто больше. Ни Круг этот легавый, ни Бойко твой… Пусть они все за Циркачом гоняются, сколько угодно! А про икону незачем им знать. Мы её сами возьмем. Знаешь, сколько такая стоит? Тысяч двести пятьдесят. Долларов! А может, и больше… Слушай, я её нашел, так? А ты — спихнешь. Я знаю, у тебя нужные связи есть, каналы за границу. Ведь есть связи, а?

— Есть, — кивнул Тимур, глядя на перекошенное алчностью лицо Шурэна.

«Господи, какой же он лох, — подумал Курьев. — Если бы только это „авторитет“ районного масштаба мог догадываться… нет, даже просто предположить, сколько эта икона стоит! Сколько крови на ней, сколько судеб загублено…»

— Ну? — Ждал Шурэн. — Чего думаешь-то?

— А Гарпуша?

— Что — Гарпуша?

— Он ведь тоже видел.

— Этот не при делах, — отмахнулся Шурэн. — Ему все равно — икона, подсвечник, или там что еще…

— Но в ценах на антиквариат он, все-таки, наверное, разбирается? Хоть немного?

— Его дело — свинячье, — отрезал Шурэн. — Он на место свое поставлен, чтобы мне сообщать обо всем интересном, а дальше сидеть, и помалкивать в тряпочку. С Кругом он контактов не имеет, с другими тоже. Так что…