Валерия Вербинина - Званый ужин в английском стиле

А потом пришел он.

Баронесса вышла из комнаты, затворила за собой дверь. Марсильяк в слабом свете утра сразу же увидел, какое у нее уставшее, осунувшееся лицо.

— Мадемуазель Беренделли сказала вам что-нибудь, Амалия Константиновна?

Ей не хотелось отвечать на этот вопрос, и поэтому она кивнула, задав свой:

— Как я понимаю, ее будут судить во Франции, потому что она иностранка?

— Да. Но, между нами, я сомневаюсь, что приговор будет суровым. Все-таки адвокат был, как выяснилось, опасный аферист, да и графиня Толстая… тот образ жизни, который она вела. — Марсильяк поморщился. — Защита мадемуазель Беренделли наверняка легко добьется минимального наказания.

— Значит, вряд ли она окажется в тюрьме, — пробормотала как бы про себя Амалия. — А что с остальными?

Марсильяк пожал плечами.

— Полагаю, Владимир Сергеевич не сумеет избежать каторги — слишком уж серьезно обвинение. Да и страховые компании, которые он обирал, наверняка захотят свести с ним счеты. Что же до Анны Владимировны, то она уличена в покушении на убийство, и тут ее адвокат ничего поделать не сможет. А вот с убийствами, которые мадам Верховская совершила в прошлом, наверняка возникнут сложности. Ведь обвинению придется предпринять серьезные шаги для того, чтобы доказать ее вину. Хотя сейчас наука так быстро развивается, что скоро для нее не останется ничего невозможного, — добавил следователь.

Он оглянулся на Билли, который стоял у двери, недовольно морщась. Бывший бандит не любил полицию и все, что с ней связано. И хотя он знал, что Марсильяк друг Амалии, сам предпочитал бы как можно скорее уйти отсюда.

— Хорошо, — сказала Амалия. — Полагаю, мне придется давать официальные показания… Вы знаете, где меня найти?

— Да, конечно, Амалия Константиновна.

— Я хотела еще попросить: по поводу того пожарного, Никофора… — Амалия вздохнула. — Пусть его наградят, если возможно. В конце концов, он ведь и нам помог.

— Я обязательно распоряжусь, можете не беспокоиться, госпожа баронесса, — промолвил Марсильяк с поклоном.

— Значит, я рассчитываю на вас… До свидания, Аполлинарий Евграфович.

— До свидания, госпожа баронесса.

На улице было почти светло. Амалия взяла Билли под руку и увлекла за собой.

— Удалось выяснить что-нибудь новое? — спросил американец.

Баронесса рассеянно кивнула, обронив:

— Странную мне довелось услышать историю. Конечно, можно в нее верить, а можно и не верить…

— Вы мне объясните, в чем дело? — жалобно попросил Билли. — А то я даже не знаю, о чем идет речь.

Амалия хотела рассказать ему, что фактически хиромант покончил жизнь самоубийством, спровоцировав преступников, но тут взгляд ее упал на худого человека в николаевской шинели с капюшоном, который стоял на тротуаре, словно ожидая кого-то. Она прекрасно помнила, что видела его прежде у особняка Верховских, где он курил папиросу. Глаза баронессы сузились.

— Билли, подожди меня здесь!

Она отпустила его руку и подошла к незнакомцу.

— Доброе утро, Амалия Константиновна, — почтительно промолвил тот. — Поздравляю вас с блестящим завершением очередного дела. Хотя, наверное, следует назвать его внеочередным, потому что оно вовсе не входило в ваши планы.

— Это становится утомительным, Мельников, — холодно произнесла Амалия, не обращая внимания на довольно неуклюжую попытку собеседника польстить ей. — Вы так и будете всюду ходить за мной? Я уже в гостинице, когда вы пришли ко мне, сказала, что ваши усилия совершенно бесполезны.

— Я лишь подчиняюсь приказу генерала Багратионова, — возразил незнакомец. — А генерал, как вам прекрасно известно, не любит, когда его приказы не выполняются.

— Мне нет дела до любовей и нелюбовей генерала, — ответила Амалия, начиная сердиться. — Помнится, я уже дала вам ответ, и ответ был отрицательный. Я не хочу возвращаться в службу. Ваше начальство дурно со мной обошлось, но генерал, кажется, забыл, что со мной можно так поступить лишь один раз. Второго раза не будет! [38] О том, почему Амалия так болезненно восприняла появление Мельникова, прочитайте в романе Валерии Вербининой «На службе Его величества», издательство «Эксмо».

Мельников вздохнул и свесил голову. Вновь начал падать снег.

— Генерал искренне раскаивается в происшедшем, — сказал он наконец. — И он готов принести вам извинения в любой форме, которую вам будет угодно счесть приемлемой.