Елена Михалкова - Нет кузнечика в траве

А теперь и Макар не слушает его отчет.

— Ян, где здесь можно купить одежду? Нужна рубаха.

— Э-э-э… В городе. Два часа езды. У вас нет другой, да?

От сочувствия, выразившегося на лице мальчишки, Бабкину захотелось его придушить.

— Жена чемодан собирала.

Красноречивая ухмылка дала понять, что думает Ян о мужчинах, которым жены собирают вещи в поездку, и о мужьях, которые доверяют такое ответственное дело женщинам.

— Мне нужно еще раз осмотреть номер Гавриловых, — внезапно сказал Макар. — Ян, ты с нами.

В комнате вопреки заявленному намерению Илюшин не стал ничего искать. Он сразу подошел к окну.

Петр Гаврилов мутным взглядом следил за ним из кресла. Возле его босых ног стояла пустая банка колы, но Бабкин заподозрил, что их клиент все-таки достает спиртное, несмотря на запрет.

— Ян, что это за дом?

— Где?

Илюшин обернулся так резко, что юноша отшатнулся.

— А вот это сейчас был очень плохой вопрос, — сказал Макар, не сводя с него глаз. — Из этого номера виден один-единственный дом. Для начала, других в округе просто нет.

— В нашей деревне сто пятьдесят восемь домов…

— Деревню отсюда не видно, — оборвал его Илюшин. — И ты не можешь об этом не знать. Кто там живет?

— Андреас Димитракис. — Кажется, Ян обиделся. — У него жена и дети. И две козы.

— Кто он такой?

— Рыбак. И еще выращивает на продажу фрукты всякие, овощи, маслины… Как все у нас. Хозяйство ведет, оно у него большое. Роза домом занимается.

— Черная, тощая?

— Вы ее видели?

Яну не удалось скрыть встревоженность.

— Допустим, видел, — медленно сказал Илюшин. — А что?

Парень покачал головой.

— Ян!

— Они странные, — выдавил тот после долгой паузы. — Я у Андреаса рыбу покупаю для кухни. И помидоры. Не знаю… Странные.

Больше Илюшину не удалось ничего добиться.

— А ведь она ради него сюда приехала! — внезапно сообщил Гаврилов гнусавым ноющим голосом. — Ради этой поганой горелой хаты!

— В каком смысле? — изумился Макар.

— На фотке увидела, еще в Москве. На каких-то стоковых своих фотосайтах. Какое, говорит, великолепное уродство! Торчит, говорит, как стервятник на цветущей акации! Поехали, говорит, туда! И бры… бро… брачующихся своих уговорила на этот дрянной отель, три звезды, гуляй, рванина! Потому что ей вте-мя-ши-лось! — Он постучал согнутым пальцем по лбу.

— Она его фотографировала? — вмешался Сергей. — Почему ты раньше молчал?

Гаврилов широким презрительным жестом отмел не только вопрос, но, кажется, и сам факт существования Бабкина.

— Там забор, — сказал он, обращаясь к Макару. — Ничего не видать. А дом — ну, самый обычный дом, только обгорелый. Лажа! Соображаешь? Кидалово! Ты за ней тащишься в эту проклятую дыру, где даже пожрать нечего… Лишь бы девочка радовалась! А тут — бац, облом! Но ничего, она и без дома нашла себе… развлечений…

— Каких развлечений? — вкрадчиво спросил Илюшин.

Гаврилов запрокинул голову на спинку кресла, отвесил нижнюю челюсть с неровным рядом желтых зубов, и откуда-то из глубины его обмякшей туши вырвался на поверхность звериный храп.

— Слушай, а нам аванс уже перевели, да? — с тоской спросил Бабкин. — Может, вернем?

Илюшин не ответил. Не обращая внимания на спящего Гаврилова, он взял с подоконника бинокль и приложил к глазам.

— Ого!

— Ты чего?

Макар уставился на окуляры:

— Вот это техника…

— Покажи-ка!

Бабкин забрал у него бинокль, подкрутил колесико фокусировки, и расплывчатое черно-синее пятно вдруг раздробилось на неестественно четкие фрагменты и собралось снова, теперь уже в цельную картину.

Сергей восхищенно присвистнул.

Дом, о котором твердил Илюшин, оказался облицован тусклым темно-коричневым камнем с явными пятнами сажи, — похоже, первый этаж когда-то горел и никто не позаботился уничтожить следы пожара. Из плоской крыши торчали арматурные прутья, в углу виднелся объемный бак. Окна были наглухо закрыты ставнями.

— Дай сюда! — потребовал Макар.

Бабкин молча отмахнулся. Дом не показался ему интересным, но завораживала сама возможность молниеносно перенестись из комнаты отеля в чужой быт. Казалось, протяни руку — и дотронешься до забора.

На скамейке сидела пожилая женщина в платке, перед которой стояли две миски: она зачерпывала что-то из одной и пересыпала в другую. По двору бродила коза; поискав, Сергей нашел и вторую, дремавшую под раскидистым деревом.

— Серега! Отдай!

— Да сейчас, сейчас! Вуайерист хренов…