Том Клэнси - Реальная угроза

- Но вы должны знать, - запротестовала Элизабет Эллиот. Она выглядела озадаченной.

- Доктор Эллиот, два года назад вы написали книгу о том, что агенты ЦРУ находятся повсюду. Это напомнило мне старый еврейский анекдот. Какой-то старик-еврей, живущий в царской России за чертой оседлости со своими двумя курицами и хромой клячей, читает омерзительную газетенку, выпускаемую антисемитами. Понимаете, в газетенке говорится, что евреи захватили то, овладели тем и тому подобное. К нему подходит сосед и спрашивает, зачем он читает такую чепуху. Старик отвечает, что ему приятно узнать, какой он всемогущий. Такова и ваша книга, вы уж извините меня: один процент правды и девяносто девять процентов брани. Если вас действительно интересует, на что мы способны и на что нет, я могу кое-что рассказать вам - в пределах допуска к секретной информации, разумеется. Уверяю вас, вы будете не менее разочарованы, чем часто бываю я сам. Очень сожалею, что мы не обладаем даже половиной той мощи, какую вы нам приписываете.

- Но вы убивали людей!

- Вы имеете в виду меня лично?

- Да,

Может быть, этим и объясняется ее отношение ко мне, подумал Джек.

- Да, мне приходилось убивать людей. Когда-нибудь я расскажу вам о кошмарах, которые меня мучают. - Райан помолчал. - Горжусь ли я этим? Нет. Рад ли, что сумел убить их? Да, рад. Вы можете спросить - почему? Моя жизнь, жизнь моей жены и дочери, жизни других невинных людей подвергались опасности, и я сделал это, чтобы защитить себя и этих людей. Ведь вы помните обстоятельства, правда?

Это не интересовало Эллиот.

- Губернатор хочет встретиться с вами в восемь пятнадцать.

Значит, мне удастся поспать шесть часов, подумал Райан.

- Я приду в назначенное время.

- И он спросит вас относительно Колумбии.

- Тогда вы можете завоевать расположение своего босса, передав ему ответ прямо сейчас: я ничего не знаю.

- Если он одержит победу на выборах, доктор Райан, вас...

- Выбросят вон? - Джек посмотрел на нее с добродушной улыбкой. - Знаете, доктор Эллиот, это напоминает мне сцену из плохого фильма. Если ваш кандидат в президенты победит, у вас, может быть, и появится возможность уволить меня. Позвольте объяснить, что это будет для меня значить.

Вы лишите меня необходимости проводить каждый рабочий день по два с половиной часа в автомобиле; лишите меня тяжелой, напряженной, полной стрессов работы, из-за которой я вынужден бывать дома с семьей гораздо меньше, чем мне хотелось бы. Вы позволите мне вести образ жизни, соответствующий тому количеству денег, которое я заработал лет десять назад, заставите меня вернуться к письменному столу, где я смогу писать книги по истории, или снова заняться преподаванием - ведь именно благодаря этому я и получил ученую степень доктора. Мне пришлось, доктор Эллиот, видеть заряженные автоматы, направленные на мою жену и дочь, и я успешно справился с этой опасностью. Если вы серьезно намерены угрожать мне, придумайте нечто большее, чем увольнение с работы. Думаю, утром мы снова увидимся, но должен предупредить вас, что мне поручено ознакомить с положением дел только губернатора Фаулера. Я получил распоряжение беседовать с ним с глазу на глаз, и в комнате не должно быть больше никого.

Джек закрыл дверь на засов и накинул цепочку. Он сознавал, что выпил в самолете слишком много пива, но еще никто и никогда не пытался так жестко и бесцеремонно обращаться с ним.

Доктор Эллиот предпочла лестницу лифту. В отличие от большинства сопровождающих губернатора Фаулера лиц его главный советник был совершенно трезв - он вообще редко пил спиртное - и уже занимался составлением плана кампании, которая должна начаться через неделю, не ожидая, как это принято, Дня труда.

- Ну и что? - спросил он Э.Э.

- Говорит, что ему ничего не известно. Думаю, он лжет.

- Что еще? - Арнольд ван Дамм поднял голову.

- Он высокомерен, нагл и несдержан.

- Ты тоже, Бет. - Они рассмеялись. Вообще-то, они не любили друг друга, но во время политических кампаний могут появляться самые странные союзники. Директор политической кампании губернатора Фаулера как раз читал характеристику Райана, написанную конгрессменом Эланом Трентом, недавно избранным председателем Специального комитета конгресса по контролю за деятельностью спецслужб. Доктор Эллиот не видела ее. Она рассказала ван Дамму, который уже сам знал об этом (хотя ни один из них не имел представления о том, как все это случилось и почему), что Райан в Вашингтоне публично обозвал Трента гомосексуалистом. Трент никогда не забывал и не прощал оскорблений и не был склонен хвалить кого-то без серьезных на то оснований. Однако, говоря о Райане, он называл его умным, бесстрашным и честным человеком. Что бы это могло значить, черт побери, удивился ван Дамм.