Сергей Пономаренко: Проклятие скифов

— Выходит, и Рыков ее примерял, — Илона рассмеялась. — Может, и Павленко с Лобовым не удержались от такого искушения?

— Насмехаешься, а это очень серьезно.

— Выходит, вещи умерших приносят несчастья?

— Это не я считаю, об этом говорится и в древних легендах. Поэтому после смерти человека избавляются от его гардероба. И в первую очередь от той одежды, в которой он умер, и тех предметов, которые были на нем в момент смерти. Твоя бабушка надевала те драгоценности, которые были в сейфе?

— Нет, на моей памяти такого не было. У нее отдельно лежали украшения, которые в молодости ей дарили мужчины.

— Видишь, она знала, что среди драгоценностей, которые остались ей от эсэсовца, есть те, которые были на людях в момент смерти, и использовала их только для продажи. И Штюрнер остерегался их негативной силы, для этого носил специальные амулеты-обереги, о которых она рассказала Ройтману.

— Сплошная мистика, Олег. Этого я от тебя не ожидала.

— Я тоже от себя не ожидал… до недавнего времени, — сказал Олег, вспомнив свои странные сны, — набеги кочевников на селения, крики, стоны, кровь, дым пожарищ. Свое забытье во время шторма и те видения. Они заставили его поверить в существование непознанного, сверхъестественного, не укладывающегося в прокрустово ложе рационализма. После испытанного ему не требовались доказательства их реальности.

— Ты считаешь, что корона скифов несет смерть людям, владеющим ею?

— Думаю, да. Это как яркая раскраска ядовитых тварей, привлекающая глаз, но и сигнализирующая об их опасности. Любовь Гавриловна примерила корону на себя, тем самым приведя в действие механизм смерти. Неприметный, нерешительный завклубом Рыков вдруг решается на убийство и похищение короны и драгоценностей. Он был любовником одиноких женщин, использовал их в своих целях, но никак не убийцей, а тут — решился.

— Что из этого следует, Олежка? К чему ты ведешь? — Илона недоуменно пожала плечами.

— Я думаю, что эта золотая корона еще себя проявит, отметит свой путь новой кровью. Не исключено, что однажды, взяв газету, — Олег протянул руку, взял газету, лежащую на скамейке, оставленную здесь за ненадобностью, и раскрыл ее, — и, найдя в ней колонку происшествий, мы прочитаем о новых жертвах. Например: «… в гостиничном номере было обнаружено тело мужчины со множественными колотыми ранами. Документы, найденные при нем, оказались фальшивыми. Мужчина очень крупного телосложения, тучный, высокого роста, лет сорока пяти — пятидесяти. Лицо круглое, глаза серые, волосы каштановые с проседью, на лбу залысины. Если кому-нибудь известно что-либо об этом мужчине, просим сообщить по телефону…»

— Олежка, а тебе не кажется, что описание соответствует внешности Павленко? — дрожащим голосом спросила Илона.

— Не может быть… Совпадение… Мало ли тучных мужчин высокого роста с залысинами!

— Ты же сам завел разговор о том, что каждое событие имеет свою цель, только мы не всегда можем это понять. Может, так оно и есть и мы не случайно оказались в этом парке, сели на эту скамейку и прочитали заметку в брошенной газете?

Олег внимательно просмотрел газету.

— Местная, позавчерашняя. Позвоним по этому телефону?

Илона, вздохнув, кивнула.

На мраморном столе прозекторской городского морга горой громоздилось тело под серой несвежей простыней. Из-за запаха формалина и еще чего-то крайне неприятного першило в горле, было трудно дышать.

— Прошу быть внимательным — проводим опознание. — Следователь откинул край простыни, открыв лицо мертвеца. — Вы знаете этого человека?

Без сомнения, это был Павленко, хотя теперь его лицо стало синюшным, с отросшей щетиной.

— Нет, в первый раз вижу. Видимо, я ошибся.

Олег не понимал, почему обманывает следователя, хотя мог тому многое рассказать и даже назвать причину убийства. В том, что золотая корона была к этому причастна, Олег не сомневался.

Ниро Вульф оказался верен себе — он разработал более сложную комбинацию, чем казалось на первый взгляд. Приговорив Лобова к смерти, он заранее подготовил пути отхода, намереваясь самостоятельно продать корону и уехать за границу по чужим документам. Но этого ему сделать не удалось.

Олег представил, как Павленко, расправившись с Лобовым, возможно, выбросив его за борт, направляет яхту к заранее подготовленному месту. Заблокировав ручку «Ход», Павленко отправляет яхту в непродолжительное плавание, а сам покидает ее на имеющейся там небольшой моторной лодке. Он уверен, что волны рано или поздно обязательно перевернут неуправляемую яхту. Он спешит покинуть Крым, хотя ему опасаться нечего — для всех он мертв и разыскивать его не станут. Ему может помешать лишь случайная встреча с кем-нибудь из знакомых. В номере гостиницы он рассматривает драгоценности, с помощью которых сможет начать новую богатую жизнь за границей, но они его не радуют. Он хочет от них, в том числе и от короны, поскорее избавиться — они жгут ему руки, напоминая, что он совершил нечто предосудительное, отчего на душе становится так мерзко, что и водка не помогает. Напившись, он, чтобы повеселить себя, надевает на голову золотой обруч и гримасничает перед зеркалом: «Я — царь! Я — повелитель! Я — ничто!»