Сергей Пономаренко: Проклятие скифов

— Я так и думал, что он притворяется, — буркнул преподаватель. — Вставай, а то из-за тебя мне тоже приходится лежать. Только теперь я понимаю, как хреново сиамским близнецам.

— Что такое хреново, ты узнаешь, Блюмкин, если меня еще раз назовешь тюфяком. Кстати, почему тебя прозвали Блюмкиным?

— Спроси у того, у кого такая богатая фантазия. — Преподаватель был крайне раздражен, он в очередной раз поклялся себе, что навсегда покончит с увлечениями студентками, иначе те его до добра не доведут.

Прошло около семи часов, прежде чем им удалось взобраться наверх и дойти до ближайшего палаточного городка. Оттуда их отвезли в город, где освободили от наручников. Ранним утром, по предложению Олега, троица расположилась в круглосуточно работающем ресторане на набережной за легким завтраком и кофе. На море бушевал шторм, дул пронизывающий, не по-летнему холодный ветер, и они предпочли открытой террасе внутренний зал. Бессонная ночь, полная опасностей, насытила их кровь адреналином так, что усталость не ощущалась. Пережитое по-разному сказалось на них: Илона горела желанием действовать, преподаватель Аверьянов не хотел поднимать шума, мечтая побыстрее все забыть, Олег предчувствовал, что еще что-то должно произойти. Видение, которое явилось к нему в беспамятстве, словно наполнило его внутренним знанием, ощущением того, что он, оставаясь прежним, в то же время был уже другим.

— Чего мы тянем? Надо идти в милицию, подавать заявление на Лобова и Павленко! Олег поможет его составить. Можно прямо здесь. — Илона решила взять инициативу в свои руки.

Но, к ее удивлению, Олег стал возражать, отговаривать обращаться в милицию. Он объяснил, что это ничего не даст, кроме дополнительных проблем — ведь им придется объяснить, с какой целью они незаконно оказались ночью на яхте — частной собственности Лобова. Вот это уголовно наказуемо, а их рассказ о поисках драгоценностей неубедителен, больше напоминает фантастику. Прав был Павленко, когда говорил, что на них ничего нет. Даже то, что Рыков тайком приехал в Киев в день смерти Любови Фроловой, не является доказательством того, что он убил ее и похитил драгоценности, а произвести определенные процессуальные действия невозможно из-за его смерти. Обвинение Лобова в том, что он убил Рыкова и завладел похищенными драгоценностями, вообще основывается лишь на словах Павленко и бездоказательно. Илона упорствовала, но Олега поддержал преподаватель, желающий поскорее отсюда уехать и забыть об этих событиях.

— Твой приятель прав, милиция нам не поможет. — Аверьянов отставил чашку с недопитым кофе и стал нервно крутить в руках ключи от автомобиля. — Преступники ушли за границу вместе со скифской диадемой, и уже ничего не поделаешь. Очень жаль потерять такой ценный артефакт, теперь он осядет в одной из частных коллекций. Твоя бабушка была неправа, держа его у себя, вместо того чтобы заявить о нем во всеуслышание. А ты, как будущий историк…

— Мы что — должны опустить руки и позволить преступникам спокойно улизнуть за границу с уникальной скифской короной? — прервала разглагольствования преподавателя Илона. — Простить им все? Неужели мы ничего не можем сделать? Олежка, ну придумай что-нибудь!

— Шторм продолжается, он даже усилился. Можно попытаться связаться с пограничниками и выяснить, уходила ли в нейтральные воды яхта Лобова. Если нет, то можно заявить о том, что на ее борту находятся похищенные драгоценности, точнее, золотая диадема. Яхту подвергнут досмотру, обнаружат корону, а потом в суде ты должна будешь доказать, что это собственность твоей покойной бабушки. Это будет непросто, но шанс есть. Правда, лишь в том случае, если яхта еще здесь.

— Действуй, Олежка! Мизерный шанс лучше, чем ничего.

— Мне надо возвращаться в лагерь. — Аверьянов сделал знак рукой официанту, чтобы тот их рассчитал. — Там у меня более важные дела, чем гоняться за вчерашним днем. Мне стоит говорить, что никаких заявлений я не подпишу? Если вы будете предпринимать какие-либо действия, то прошу — без меня и без упоминания моего имени. Считайте, что ночью меня с вами не было. Надеюсь, все понятно?

— Понятно! — Илона сжала зубы, чтобы не наговорить лишнего, и перешла на официальный тон: — А мне, Ростислав Самуилович, необходимо здесь задержаться на несколько дней. Вы не против?

— Хорошо, Фролова. Думаю, трех дней будет достаточно. Не забывайте, практика — это важная составная часть учебного процесса. Мое почтение! — Аверьянов вложил купюру в принесенную официантом книжечку со счетом, поднялся из-за столика и пошел к выходу не оборачиваясь.