Роберт Голдсборо - Пропавшая глава

Вульф откинулся на спинку своего кресла, способного выдержать приличных размеров динозавра.

— Раньше, когда я ещё не настолько ценил свое время, я мог позволить себе почитать что-нибудь художественное — порой даже детектив. Я вовсе не оправдываюсь и не сожалею, хотя отдаю себе отчёт, что мог лишний раз перечитать Аристотеля или Монтеня. Однако это, — он приподнял томик Чайлдресса и потряс им, — чудовищно по любым меркам! Стыдно признаться, но я вынужден полностью согласиться с мнением мистера Хоббса. Описания жалкие и небрежные, стиль напыщенный, сюжетные повороты притянуты за уши, а развязка уже сейчас ясна как день Божий.

— Вы только не волнуйтесь, — предостерёг я.

— Ба! Я преодолел уже две трети, но ни один персонажей не вызывает у меня ни малейшего интереса. Включая и этого знаменитого сыщика, которого в рекламе на обложке назвали «очаровательным эксцентриком».

— Вас тоже порой называют эксцентричным, — совершенно некстати брякнул я.

Вульф буквально взвился на дыбы.

— Ты ведь прекрасно знаешь, как я отношусь к беззастенчивому надругательству над этим словом. Я бы вообще предпочел наложить на него табу. Или мораторий, если так тебе понятнее. Мистер Винсон сейчас у себя?

— Не знаю, но могу выяснить, — живо вызвался я, довольный, что легко отделался. — Хотите поговорить с ним?

— Особым желанием не горю. Он сказал, что в его распоряжении есть дискета с последним романом мистера Чайлдресса. Узнай, распечатали его уже или нет. Если да, то попроси прислать один экземпляр мне, желательно с посыльным.

— Ваша способность к самобичеванию воистину не знает себе равных, — произнёс я, набирая личный номер Винсона. Главный редактор ответил с первого же звонка.

— Говорит Арчи Гудвин. Мистер Вульф хотел бы получить копию последнего романа Чайлдресса, если, конечно, вы уже его распечатали.

— Да, он распечатан. А что, мистер Вульф нашел какую-то зацепку?

— Трудно сказать. Скажите, мистер Винсон, а вы могли бы прямо сейчас отправить к нам рукопись с посыльным?

— Сейчас? Господи, я даже не уверен… Секундочку. Да, вот нашел ещё один экземпляр — второй я отправил на редактуру. Кстати, я сам только что закончил читать этот роман, и полагаю, что среди всего написанного Чарльзом он лучший. И сюжет на удивление прекрасный. Чертовски жаль, что он последний… Хорошо, мистер Гудвин, я отправлю его вам, как только найду с кем.

— Спасибо.

— Вообще-то говоря, перед уходом я и сам собирался вам позвонить, — добавил Винсон. — Вы слышали о том, какая неприятная история вышла вчера между Фрэнком Оттом и Кейтом Биллингсом?

— Нет, но готов выслушать, — сказал я, навострив уши.

— Я сам узнал об этом только час назад. Похоже, они случайно встретились в одном ресторане, что на Пятьдесят четвертой улице, неподалеку от Пятой авеню. Это любимое место литературной братии. Отт сидел с супругой у стойки, выпивая и дожидаясь, пока освободится столик, а тут как раз нелегкая принесла Кейта, который до этого выпивал где-то еще. Во всяком случае, по словам очевидцев, он заметно пошатывался. Заметив его, Отт съязвил что-то по поводу того, что, дескать, у Кейта совесть нечиста, раз он так нализался; явно намекая на Чайлдресса.

— Любопытно, — заметил я. — А случалось Отту раньше ссориться с Биллингсом?

— При мне — нет. Так вот, Биллингс рассвирепел и обозвал Отта лизоблюдом и задрипанным агентишкой. Отт в долгу не остался — и началось. Биллингс ведь лет на двадцать моложе Отта, да и фунтов на двадцать потяжелее. Словом, когда он отвесил Фрэнку оплеуху, тому пришлось оказывать помощь.

— Здорово ему досталось?

— В основном, пострадала его гордость. Мне рассказал об этом редактор из другого издательства, с которым мы давно знакомы. По его словам, Фрэнк отделался здоровенным синяком, а его жена поливала Биллингса выражениями, которые не под всяким забором услышишь. Бармен и ещё несколько посетителей их разняли, а потом развели по углам.

— Да, у вас, литераторов, жизнь опасная, — вздохнул я. — Даже странно, что у кого-то ещё хватает времени творить и редактировать.

— Давайте, подсыпайте соли на мои раны, — беззлобно проворчал Винсон. — Впрочем, ничего другого я и не ожидал.

— А вы придаёте случившемуся какое-то особое значение? — осведомился я.

— Да, с тех пор как мне позвонили, я все не могу в себя прийти. Честно говоря, я до сих пор не верю, чтобы один из них мог оказаться убийцей. Ни с одним из них я не общался, да и не намерен, однако убеждён, что вчерашний инцидент был вызван неумеренными возлияниями в сочетании с напряженным состоянием после гибели Чарльза, с которым оба они были близки. Ведь в нашем мире до сих пор только и разговоров, что о его смерти.