Эдриан Маккинти - Деньги на ветер

— Это как же? — спрашивает Гектор, желая довести эти сведения до наших слушателей и, что еще более важно, до тех, кто будет читать расшифровки.

— Рикардо доказал свою преданность Кубе. Он был президентом Национального союза студентов и является членом руководства Национального союза журналистов.

— И ему давали разрешение на выезд?

— Да. Он несколько раз бывал в Мексике, на Гаити, в России и Китае. После смерти отца Рики даже ездил в Соединенные Штаты, чтобы забрать папины личные вещи. Хлопотал там о кремации.

— Рикардо ездил в Соединенные Штаты? — переспрашивает Гектор, хотя, разумеется, прекрасно об этом знает.

— Он бывал в Соединенных Штатах дважды. Один раз после смерти отца и на прошлой неделе ездил в Нью-Йорк, на дискуссию в ООН, посвященную Кубе.

— И не остался там?

— Нет, сэр, он верен Кубе и революции, как и я.

Гектор кивает сам себе, наступает молчание, но он жестом показывает: «Давай еще в том же духе!»

— И потом у меня мама старенькая, живет на государственную пенсию. Я не сделаю ничего такого, что могло бы поставить под угрозу ее благополучие, — добавляю я.

Гектор, довольный, улыбается:

— Что ж, офицер Меркадо, не сомневаюсь, все это будет должным образом учтено, а я замолвлю за вас словечко в министерстве. И имейте в виду, процедура, по сути, бюрократическая, тут все очень строго. Если вам и дадут разрешение на выезд, то только для поездки в Мехико. Вы не сможете поехать в Акапулько или в какое-либо другое место.

— Я это отлично понимаю, сэр.

— Неделя, по-моему, слегка чересчур для собеседования и знакомства с университетом.

— Мм, я, кроме того, хочу купить кое-какие книги и подыскать недорогое жилье, чтобы потом снимать.

— Да, конечно. Что ж, у меня на сегодня еще очень много дел, офицер Меркадо. Как я уже сказал, посмотрю, чем смогу помочь. Позволь тебя проводить.

Проводить.

Подальше от жучков и театрального диалога для жлобов из Министерства внутренних дел.

Идем по коридору, спускаемся по лестнице, мимо пятен облупившейся оранжевой краски, спящего Посады, мимо загадочным образом проснувшегося Ортиса.

— Доброе утро, сэр, — здоровается он.

— Доброе утро, — коротко отзывается Гектор, и с этими словами мы выходим на улицу.

— Ты, должно быть, видела еще и сержанта Менендеса?

— Но не в участке, — отвечаю я.

— Проявила мудрость, не упомянув его имя. Никогда не произноси это имя у меня в кабинете. Он считает, что ведет себя тихо.

— Не понимаю, что вы имеете в виду, сэр, — отвечаю я на это.

— Хорошо. Идем-ка на бульвар Малекон, — говорит Гектор.

Набережная Малекон ведет по берегу бухты. В Александрии и Шанхае набережные давно привели в порядок, а наш Малекон наводит на невеселые мысли о былом величии. Представьте себе Рим в Средние века или Константинополь за несколько лет до завоевания турками. В любом другом городе мира земля в таком месте — между мысом и входом в Гаванскую бухту — стоила бы бешеных денег. Но на Малеконе пляжа как такового нет, правда, за парапетом набережной на едва заметно изгибающемся берегу все-таки купаются и ловят рыбу. В ясную погоду отсюда открывается прекрасный вид на крепость Ла-Кабанья постройки XVIII века и голубые воды Флоридского пролива. Малекон мог бы быть прекрасен, если бы не стояли здесь в ряд иногда отделенные друг от друга пустотами, заколоченные досками ветхие трехэтажные домики. В пятидесятые годы в них располагались бары, кафе, отели, частные казино, ресторанчики, где подавали мороженое, представительства фирмы «Кадиллак» и тому подобное. В шестидесятые все это было отдано под жилье для рабочих. Сейчас домишки доживают свой век. Во время штормов волны перехлестывают через парапет набережной, заливают их, разбивают стекла в окнах, древесина гниет, а денег на ремонт, разумеется, нет. Яркая краска давно смылась, и дома, хоть и стоят пока, производят впечатление сборища беззубых стариков, ожидающих апокалипсиса.

Если пойдете по Малекону на восток, смотрите налево, если на запад — направо. В общем, смотрите на море, тогда будет не так грустно.

Гектор — вот уж настоящий джентльмен — разрешает мне идти рядом с парапетом, поближе к морю.

— Да что с тобой, что ты все отстаешь? — сердится он.

Несмотря на хроническое недосыпание и диету, состоящую главным образом из рома, свиного жира и дешевых сигар, ходит он очень быстро.

— Куда спешить-то? — спрашиваю я.

— Хочу отойти на приличное расстояние от этого сукина сына.