— Я повторяю, вы меня с кем-то путаете, — ровным тоном успокаивающегося человека еще раз проговорил хозяин дома, и эта его отповедь окончательно убедила Климова в ложности их следа. Кажется, они попали в очень затруднительное положение. Он был здесь как бы не у дел, а Легостаева, зажав лицо руками, плакала навзрыд. Никаких доказательств того, что она права, у нее не было, а настаивать на добровольном признании ее своей матерью со стороны чужого человека вообще глупо. Это называется лепить очки на геморрой, чтобы ему виднее было. И Климов двинулся к выходу. Обернувшись, он взглянул на Легостаеву и сердце его защемило. Казалось, ее глаза кричали лишь одно: нет, нет! Ваши сомнения, что я обманываюсь — бред бездушного чинуши, глупость, фарс, все что угодно, только не желаемая правда. Это он, мой сын!
— Скажи им, Игоречек…
Страдальчески сжимаясь в чужом кресле, она уже говорила сама с собой. Состояние ее психики было таким растерзанным, что Климов испугался.
— Елена Константиновна, пойдемте.
Под презрительным взглядом Шевкопляс, державшей на плече кота, он наклонился к Легостаевой.
— Сейчас не время… Я…
Но Легостаева отрицательно мотала головой и скорбно-уличающе смотрела в одну точку. Безголосая ее мольба, казалось, выливалась в один крик: да как же так? Она отвергнута, и кем? Собственным сыном. Ей бросили, как нищенке, как сумасшедшей, вежливую фразу о сочувствии и все. Это был не ее сын, это был чужой муж и зять. А ей оставалось до скончания дней терзаться болью одиночества и плакать втихомолку перед сном.
— Ну, хватит спектаклей! — с вульгарной заносчивостью взмахнула рукой Шевкопляс, и кот на ее плече противно зашипел. — Иди, Володя, чисть картошку.
Боль и отчаяние толкнули Легостаеву в бок, и она судорожно ухватилась за подлокотник кресла.
— Игорь!
Тот не обернулся.
Губы у него задрожали, и Климов тихо повторил:
— Елена Константиновна, пойдемте…
Но ее умоляюще-зовущий взгляд не дал ему договорить. Он понял ее состояние. Да, она не приносила себя в жертву ради сына, думала лишь о себе, но теперь она готова распроститься с жизнью, чтобы сын ее признал.
Чувствуя бессмысленность дальнейшего пребывания в чужом доме, Климов с тоской подумал, что, хотя Владимир Шевкопляс и похож чем-то на Елену Константиновну, особенно высоким чистым лбом и лепкой губ, сравнение еще не доказательство, как говорят французы. Но с другой стороны, если закон не обеспечивает справедливость, грош ему цена. Стоило только раз взглянуть на Легостаеву, чтобы почувствовать это и понять глубину ее страдания. Теперь ее жизнь, и без того жалкая, станет еще несчастней.
— Долго еще мне смотреть на вас? — не выдержала Шевкопляс и с видом оскорбленной добродетели уперла руки в боки. Кот выгнул спину, покачнулся, но удержался на плече. — Я ведь не железная.
— Верните сюда мужа, — вместо ответа распорядился Климов, но голос прозвучал не так уверенно, как он того хотел. Его уже почти тошнило от сиамского мерзавца, презрительно взиравшего с плеча хозяйки на гостей, и от излишка хрусталя и безделушек в «зале», но он не забывал рассматривать посуду: авось да обнаружит профессорский сервиз. Жалкая надежда, разумеется. Такие вещи на виду не держат.
Шевкопляс недобро покачала головой.
— И больше ничего?
— Зовите, не торгуйтесь.
Чувствовал себя Климов хуже некуда. Зря поверил россказням безумной женщины, вторгся в чужую квартиру… Теперь, чего доброго, придется отвечать за свои действия перед прокурором.
— Ну?
Шевкопляс выкликнула мужа:
— Вов, иди сюда!
Легостаева перестала всхлипывать и быстро отерла ладонями щеки.
— Поверьте, это он.
И столько нестерпимой, жгучей муки было в ее голосе, что Климов утвердительно кивнул. Он уже вспотел в своем плаще и, не спрашивая разрешения, стащил его с себя.
— А!.. Делайте, что хотите, — передернула плечами Шевкопляс, и кот, мяукнув, спрыгнул на пол. Климов думал, что она уйдет из «залы», но она, вместо того, чтобы уйти, взяла с чайного столика пачку сигарет «Пэлл Мэлл» и закурила.
— Слышишь, Вова?
Тот заглянул: что надо?
Она кивнула в сторону Климова.
— Ему видней.
— Подойдите, пожалуйста.
Когда он приблизился, Климов встряхнул перекинутый через руку плащ и предостерег хозяина дома от дачи ложных показаний.
— Это в связи с чем? — нерешительно поинтересовался Шевкопляс и оглянулся на жену. Эта его постоянная оглядка на нее была непонятна. Мужчина он в конце концов?
Читать дальше