Рафаэль Кардетти - Парадокс Вазалиса

— Ты оденешься и вернешься к себе. Что касается меня, то я займусь констатацией повреждений. Надеюсь, ты не обидишься, но я хотел бы пережить эту депрессию в одиночестве.

Он очень медленно поднялся и поплелся в ванную, дабы избежать потока ругательств Анны.

Вчерашняя одежда валялась на полу. Быстрый осмотр подтвердил худшие опасения: костюм восстановлению не подлежал. Весь в крови и блевотине, залитый спиртным, он был годен разве что для мусорного ведра. Сей факт разозлил Давида куда больше, нежели швы, которые ему наложили на надбровную дугу.

Если не считать этого, то он отделался скорее легко и, за исключением небольшого фингала под глазом, выглядел даже почти презентабельно. Радоваться нечему, но и драматизировать тоже не стоит.

Только тут Давид вспомнил, что с этого дня для него началась новая жизнь.

Как и сказала Анна, в кармане рубашки он обнаружил билет на метро, на котором девушка в футболке от «Диора» написала номер своего сотового. Он положил бумажку на реборду зеркала и туда же поместил листок, который дал Неандерталец, прежде чем разбить ему голову. Два номера за один вечер… Такого успеха Давид добивался не часто.

Однако радоваться не было сил. Он скомкал билет на метро и отправил бумажку в стоявшее у унитаза мусорное ведро. Хотел поступить так же с номером Неандертальца, но сдержался. Эти типы ему не нравились. Лучше сохранить возможность связаться с ними в случае необходимости. Он открыл зеркальный шкафчик и положил листок под бритвенный станок.

Приняв долгий душ, Давид натянул на себя полинявшую тенниску и изношенные до дыр джинсы. Он не был готов пожертвовать другими бесценными предметами одежды, если вдруг вчерашним громилам захочется вновь дружески с ним пообщаться.

Пока он был в ванной, Анна ушла. Ночную рубашку она оставила на его подушке — смотри, мол, и сожалей о том, что потерял.

Давид пересек квартиру и опустился на единственный в кухне стул. Комната была не больше платного общественного туалета-автомата и столь же угнетающая.

Почти девять. Ужасно хотелось есть, но Давид знал, что ничего твердого он просто не сможет прожевать. Две чашки чистого кофеина и голос Деймона Алберна [21] Солист группы «Blur». , звучащий из включенных на всю мощность колонок Hi-Fi проигрывателя, частично вернули ему ясность ума.

Давид заставил мозг работать на полную мощность, но так и не смог понять причину своего избиения. Кому он нужен? Обычный тридцатиоднолетний бывший студент, праздный и по уши в неприятностях. Очередной потенциальный безработный. Не стирать же его за одно это с лица планеты!

Давид вдруг вспомнил, что он еще не совсем безработный, и, схватив лежавшую на столе, прямо перед ним, телефонную трубку, набрал номер начальника.

— Да, — ответил прокуренный голос человека, которого Давид ненавидел больше всех на свете после декана Сорбонны.

— Это Давид Скотто.

На другом конце провода воцарилось короткое молчание.

Давид отчетливо услышал, как собеседник выпустил дым сигареты, хотя во всех публичных местах курить было категорически запрещено.

— Что вы делаете дома, Скотто? — спросил наконец хриплый голос. — Я вас уже заждался.

— Как вы узнали, что я дома?

— Это называется «определитель номера». Добро пожаловать в двадцать первый век, молодой человек.

Давид не ответил на иронию шефа. Предпочтя не терять времени даром, он сразу же перешел к своему фирменному номеру под названием «Плакса». Сегодня он его не готовил, но богатый опыт позволял сыграть без подготовки.

— Я звоню для того, чтобы сообщить, что не смогу сегодня прийти на работу. Мне очень жаль.

Тон был подобран идеально. Не очень твердый, но не слезливый. Последние двенадцать лет Давид с матерью иначе и не разговаривал. Она попадалась на удочку всякий раз, из чего Давид сделал бесспорный вывод: раз уж его мать столь поразительно наивна, не пользоваться этой слабостью просто грешно. Пришло время испытать трюк на ком-то другом. Как говорится, попытка — не пытка.

— Что, бронхит все никак не отпускает? — спросил начальник. — Да уж, отвратительная штука… Стоит лишь подхватить, как уже не избавишься. В прошлом году у меня тоже был — еле волочил ноги. Да вы, наверное, помните?

— По правде говоря, — почувствовал себя обязанным признать Давид, — бронхит я уже почти залечил.

— Так быстро? Считайте, вам повезло, Скотто. В таком случае мне бы хотелось взглянуть на медицинскую справку, оправдывающую ваше вчерашнее отсутствие. И не отсылайте ее по почте. Вручите мне собственноручно.