Рафаэль Кардетти - Парадокс Вазалиса

— Никаких проблем, — солгал Давид.

— Что же с вами произошло на сей раз?

— Небольшой несчастный случай. Вчера вечером поскользнулся в ванной и…

— Другими словами, — прервал его начальник, — вы повстречались с шайкой нехороших парней и получили взбучку. Полагаю, ваше чрезмерно большое эго сильно пострадало.

— С моим эго все в порядке, благодарю вас. Но вот о теле этого не скажешь. Я весь в синяках.

— Ничего, переживете.

— Легко сказать. Вас же ногами в грудь не били… А лицо и вовсе никому нельзя показывать — все в кровоподтеках.

Давид явно преувеличивал серьезность своих ран и знал это. Судя по всему, начальник понял это тоже. Тем не менее сочувствия он не проявил.

— Послушайте, Скотто, будем откровенны: мне абсолютно плевать на ваше физическое состояние. В любом случае, в форме вы или нет, но вы и дальше будете продолжать отлынивать или придумывать отговорки, чтобы только отсидеться где-нибудь в сторонке, как было не раз. Одним словом, если вас не окажется на месте через двадцать минут, считайте, что вы уволены. Это понятно?

Он тут же отключился, благодаря чему не услышал ругательства, которое адресовал ему собеседник.

Давид кипел от злости, но выбора не оставалось. Ему нужна была эта работа в библиотеке, по крайней мере, до тех пор, пока он подыщет другую. Хочет он этого или нет, но придется привыкать к чрезмерному авторитаризму начальника. Он вздохнул и с трудом поднялся со стула. Деймон Алберн запевал свой гимн во славу Клинта Иствуда.

Давид не был настроен слушать столь бравурную музыку и ткнул пальцем в клавишу. Новая жизнь начиналась так же плохо, как закончилась прежняя. Пожалуй, здесь можно было углядеть некую взаимосвязь.

Как это всегда бывает, когда многовековое учреждение претерпевает серьезные изменения, переезд Национальной библиотеки Франции к набережным Сены дал повод для бурной полемики. Привыкшие к старым помещениям на улице Ришелье, малофункциональным, но хранившим очарование традиции, многие исследователи подвергли критике как выбор места, так и архитектурный облик выбранных строений. Возведенные на земляной насыпи на периферии тринадцатого района четыре прямоугольные башни Библиотеки возвышались над берегами Сены импозантной стеклянной массой.

Прошло десять лет, и главные критиканы заметно поумерили пыл. Район получил свежий приток жизненной силы, по крайней мере, в рабочие часы, а на ступенях, ведущих к центральной эспланаде, прежде покрывавшихся трещинами при первом же ливне, была заменена облицовка. Мало-помалу на смену старым привычкам пришли новые обычаи. Добрая половина тоскующих по старым помещениям ушла на покой, и теперь пользователи легче закрывали глаза на остаточные дисфункции вроде долгого ожидания, необходимого для доставки книг, или протечек, которые иногда блокировали некоторые залы.

Валентине не сразу удалось получить заветный квиток, позволяющий спуститься на нижний уровень строения, зарезервированный для аккредитованных исследователей. После четверти часа разглагольствований дежурная хранительница — сварливая дама, для которой молодая, без видимых физических изъянов женщина принципиально не могла заниматься исследованиями, требующими значительных умственных усилий — наконец выдала временный пропуск, годный на протяжении всего дня.

Пятью минутами позже Валентина приступила к долгому, через множество мрачных коридоров и лестниц, спуску к читальным залам. Унылые и не слишком приветливые, последние, казалось, были заполнены восковыми манекенами, погруженными в состояние глубокой сосредоточенности. Чего в них недоставало, так это типичного для университетских библиотек фонового шума. Посещать этот пантеон национальной культуры дозволялось не каждому. Большинство смертных довольствовались верхними его ярусами, и лишь некоторым привилегированным лицам разрешалось проникать в чрево монстра. Ни за что на свете они бы не потратили на болтовню даже секунды своего ценного времени.

Валентина не имела ни малейшего представления, как выглядит та, кого она ищет, и тем не менее на этот раз ей повезло. Она позвонила в Школу высших исследований социальных наук, где преподавала Элен Вайан, и секретарша исследовательницы поведала, что по четвергам та с утра до вечера работает в Национальной библиотеке Франции, и даже подсказала, в каком именно читальном зале ее следует искать.

В этот утренний час многие места еще оставались свободными. Валентина обвела зал взглядом. Действуя методом исключения, она остановила свой выбор на женщине лет пятидесяти, склонившейся над большим ин-фолио. Одета та была скромно, в одноцветный пуловер и вышедшие из моды джинсы. Длинные седеющие волосы были собраны в наспех скрученный шиньон. По всей вероятности, элегантность не являлась ее главной заботой, когда она приходила работать в Национальную библиотеку.