Елена Ткач - Седьмой ключ

— Дар предвидения… — задумчиво проговорила Ксения. — Высший художнический дар! Это значит, у него настоящий талант. Ему нужно очень беречь себя: кто-то хочет его отвлечь, запутать, сбить с пути — такое часто бывает, когда у человека дар Божий.

— А кто… — вдруг неожиданно для себя подал голос Алеша. Он все еще чувствовал себя скованно среди женской компании, но постепенно ощущал все возрастающее доверие к ней. — Кто старается сбить с пути? Люди?

— И люди тоже, — Ксения заглянула ему в глаза и поняла, что вопрос этот очень его волнует. — Ты, наверное, это уже на себе испытал? Ты рисуешь?

— Нет. Я… стихи пишу, — очень тихо, почти неслышно проронил Алеша и как рак покраснел. Вот неожиданность! Как легко он признался в том, что было для него дороже всего на свете и о чем никто, кроме мамы, не знал… Он готов был сквозь землю провалиться, но заметив, как оживились девчонки, как довольно заулыбались Вера с Ксенией, ожил и осмелел.

— Ой, Леш, что ж ты скрывал, это здорово! А ты нам что-нибудь почитаешь? — сразу накинулась на него Манюня. Ветка ничего не сказала, но ее сияющие глаза говорили сами за себя.

— Погодите, девочки, погодите! — Вера предостерегающе подняла руку. — Мы до всего доберемся — и до Алешиных стихов, если он не против… Но сначала дело. Итак… Мы поняли, что с Машиным отцом что-то неладное. Он иногда как бы сам на себя не похож — ничего не видит, не слышит… Я тоже видела, как он шел к тому дому. И сразу же после этого с ним случился… удар. А сегодня он тоже ходил туда, так?

Ребята кивнули. А Алеша вдруг совсем осмелел и выпалил:

— А я утром видел его картину. Он нарисовал… даже не знаю, как это описать! Мне стало страшно. Я закричал… и побежал сюда, к вам. Это были глаза. Огромные! Даже не понял — звериные или человеческие. Только они меня как будто схватили и тащили куда-то… А Машин отец — он был как неживой. Вот. И я убежал!

— Послушайте, а сейчас он… Сережа. Он дома? — с тревогой спросила Ксения. — Кто-нибудь видел, как он возвращался? Хотя, погодите… Теперь мне понятно: Сережа пошел на тот берег как раз перед тем, как мы с Лёной здесь появились. И стали звать вас. А потом узнали от Ветки, что тебя, Вера, нет, ты ушла с утра и еще не вернулась. Половина третьего было. И с тех пор мы все время здесь, в доме, поэтому ничего не видели и не знаем: вернулся он или нет…

— А, кстати, где Лёна? — встревожилась Вера.

— Да здесь она, в Веткиной комнате спит. Мы ее уложили. Я поняла: пока ты не вернешься — оставлять Ветку одну нельзя. Вот мы и остались тебя дожидаться. Я подумала — если до десяти вечера не появишься, в милицию побегу. Но Ветка уговорила меня еще чуть-чуть подождать, словно чувствовала, что ты уже близко. Ты пришла ровно в одиннадцать, — пояснила Ксения.

— А как же твои родители, Леша, и твои домашние, Ксенечка?.. Они, наверное, с ума сходят — ведь сейчас около двенадцати ночи.

— Мы с Лёной на даче одни — беспокоиться о нас некому. А Алеше сейчас через лес возвращаться нельзя. Завтра мы все вместе его проводим и все объясним родителям. Как, ты не против? — спросила Алешу Ксения.

Тот с радостью согласился, хоть и понимал, какой разразится скандал… Но он был готов на все, лишь бы сидеть здесь, под этой оранжевой абажуровой бахромой, глядеть в сияющие глаза девчонок и говорить, говорить…

А Вера с Ксенией одновременно взглянули на Машу и объявили ей, что покуда они во всем этом не разберутся, лучше девочке пожить здесь, с Верой и Веточкой.

— Верочка, может быть, теперь ты расскажешь? — обратилась Ксения к своей новой подруге. — Что сегодня приключилось с тобой?

— И не только сегодня, — глубоко задумавшись, ответила Вера. Она начала свой рассказ издалека — с того самого дня, как сошли они с Веткой на станции и двинулись к своему еще незнакомому дому. Рассказала о призраке, который почудился ей в колодце, о чудом доставшихся письмах, которые они так и не смогли прочитать, и о том немногом, что прочитали… О женщине на мосту, указавшей на полосу леса за Сердловкой, где якобы что-то знают о той, что жила в усадьбе и писала когда-то эти тревожные письма… рассказала о том, как едва не утонула, и о сегодняшнем утре, когда разбила часы, поддавшись приступу необъяснимого страха. О том, как заблудилась в тумане и оказалась в доме двух стариков-колдунов. Они и ее хотели околдовать, одурманили так, что все силушки вышли, и провалилась она в мутное забытье…

Да, они что-то хотели с ней сделать, — решили все, потрясенные ее необычным рассказом.