Рекс Стаут - Погоня за матерью

Что ж, на сей раз фортуна повернулась ко мне задом. Я продрался через кусты до примыкающей к дому лужайки, пересек её, подошел к двери и постучал. Мало ли, вдруг в доме оставался ещё кто. Выждав с полминуты, я забарабанил снова, уже громче. Потом крикнул:

- Есть кто-нибудь дома?

Подождав ещё полминуты, я нажал на дверную ручку. Дверь была заперта. Увидев справа два окна, я поочередно попробовал их. Тоже заперты. Тогда я обогнул дом, стараясь не оставлять следов на клубе - весьма любезно с моей стороны, - и нашел окно, которое было распахнуто настежь! Что ж, мисс Тензер, похоже, покидала дом в спешке. Мне не пришлось бы даже прикасаться к окну. Достаточно было закинуть на подоконник одну ногу, взгромоздиться на него, подтянуть вторую ногу и - меня были вправе арестовать за незаконное вторжение.

А вторгся я в спальню. Громко прогнусавил: "Эй, хозяйка, дом горит!" и замер, навострив уши. Ни звука. На всякий случай я совершил беглую экскурсию по всему дому - две спальни, ванная, гостиная и кухня. И нигде ни души. Даже кошки в доме не водились.

Возможно, конечно, что хозяйка укатила в аптеку за аспирином и могла с минуты на минуту вернуться. Что ж, решил я, в таком случае пусть застанет меня на месте преступления. Уж я сумею навесить ей лапшу на уши. Нет сомнений, что она замешана в каком-то темном деле. Всех законов штата Нью-Йорк я наизусть не помню, но готов отдать голову на отсечение, что за подбрасывание младенцев в вестибюли чужих домов по головке не погладят. А раз так, значит мне ни к чему дрожать как осиновый лист в предвкушении внезапного возвращения хозяйки.

Наиболее вероятный источник улик - письма, номера телефонов или, скажем, личный дневник. Поэтому обыск я начал с гостиной. "Таймс" по-прежнему лежала на столе под фруктовой вазой. Я развернул газету, чтобы проверить, не вырезано ли наше объявление, но оно оказалось на месте. Письменного стола или секретера в гостиной не было, но зато выдвижной ящик обнаружился в обеденном столе. Еще три ящика были в угловой тумбе, на которой стоял телефонный аппарат. В одном из них я нашел карточку, исписанную телефонными номерами, но все они оказались местными. Писем в гостиной я не нашел. Вдоль одной стены выстроились книжные полки, уставленные книгами, журналами, безделушками и всякой всячиной. Осмотр книг - дело долгое и трудоемкое, и я отложил его напоследок, а сам перебрался в хозяйскую спальню.

И вот тут мне почти сразу повезло. То, что я искал, оказалось в нижнем ящике комода. Причем поначалу, порывшись в белье, я едва не опростоволосился. Сам не знаю, что меня дернуло ещё раз приподнять утепленную ночную рубашку, но он, точнее - они лежали прямо под ней. Два детских комбинезончика из голубого вельвета, и на каждом из них - по четыре белых пуговицы из конского волоса. Размером такие же, как их собрат, который покоился сейчас в "бардачке" моей машины. А ведь ещё неделю назад я бы громко расхохотался в лицо тому, кто сказал бы, что я способен испытать такой восторг при виде детской одежонки. Понаслаждавшись этим зрелищем с минуту, я вернул комбинезоны на место и заглянул в стенной шкаф. Меня обуял охотничий азарт.

И вновь меня ждал успех, правда, не в стенном шкафу. Причем совершил я очередную находку даже не в доме, а в погребе. Это был самый настоящий погреб, а не какая-то ниша для масляной печки. Собственно печь там тоже имелась, но отгороженная, а вот все остальное выглядело так, как и должен выглядеть погреб. Чего тут только не было: шкафы и стеллажи, заставленные консервами и компотами, даже стойка с винными бутылками. В углу были наставлены друг на друга части какой-то ажурной металлической конструкции. Впрочем, мне не пришлось собирать её, чтобы догадаться: передо мной разборная детская кроватка. Еще тут были три чемодана и пара баулов. В одном из них я обнаружил пеленки, непромокаемые трусики, слюнявчики, погремушки, воздушные шары (не надутые), нижние рубашки, маечки, ползунки и много чего еще.

Утолив жажду созерцания детской одежды, я, пользуясь своим одиночеством в доме, приступил к более методичным поискам, начав с гостиной. Должно же быть в доме хоть что-то, способное навести меня на след; подсказать, откуда взялся ребенок. Но я так ничего и не нашел. Пощажу ваши чувства, и не стану описывать, как провел последующие два часа. Скажу лишь, что находить припрятанные вещи я умею достаточно профессионально, и в процессе того обыска не упустил, пожалуй, ничего. Учтите, что я ещё оставил все в первозданном виде, чтобы хозяйка ничего не заметила, а на это тоже требуется немалое время. В итоге все мои находки свелись к нескольким именам, адресам и телефонным номерам, из которых, наверно, ни один особенно многообещающим не выглядел.