Т. Кристин - Дом тихой смерти [Кристин Т. В. Дом тихой смерти; Рой Я. Черный конь убивает по ночам; Эдигей Е. Отель «Минерва-палас»]

— Хорошо, вы заслужили отдых, поговорим завтра. А сегодня вам не помешает хороший бокал вина.

— Сегодня я намерен упиться вдрызг.

— Только осторожней с коктейлями.

— Думаю, в «Чайке» меня не отравят. А как ваши дела?

— Со шведским хорошо, с другим — значительно хуже, сплошной туман.

— Завтра я сообщу вам кое-что интересное, может быть, это несколько рассеет туман. А сейчас мне очень бы хотелось сбежать отсюда. Я подумываю над тем, не махнуть ли нам в Мендзыздрое, в том городке рестораны получше, чем в Свиноустье.

— Вдвоем?

— С Боженой.

— Нет, благодарю, один будет лишним.

После обеда детектив уединился в своей комнате. «Сегодня Милевский должен получить приз — золотые шахматы и шкатулку с драгоценностями, если она еще не у него. Где Ингмар Свенсон может прятать золотые шахматы? Всего вероятнее, в каком-нибудь тайнике в своих апартаментах. Предусмотрительный папаша Миллер наверняка понаделал в своем доме несколько таких тайников. А вдруг не в доме?»

Спрятавшись за оконной шторой, Бакс на всякий случай решил понаблюдать за тем, что делается во дворе.

Первым в гараж прошел высокий швед. В руке он нес небольшую сумку. «Интересно, что в ней? Вот если бы можно было подойти и проверить. А вдруг ценная вещь будет вывезена и спрятана? Но не исключено, что в сумке окажутся обычные пустяки, и как тогда он, знаменитый детектив, будет глупо выглядеть! И вместе с тем это их насторожит. Нет, этого делать нельзя. До сих пор его план себя оправдывал, надо довести его до конца». Бакс не сомневался, что журналист сразу же сообщил своим братьям, кем является он на самом деле.

Ингмар Свенсон выехал со двора своим «таунусом». Потом отбыл на своей машине «норвежец». Потом вышли Милевский и Божена и уехали на машине Милевского. «Зачем на семейное сборище он забрал Божену? Неужели они совсем помирились? Или девушка просто дурила мне голову? Нет, нет, не сумела бы она так артистически сыграть».

Арт подождал еще, не выйдут ли супруги Свенсоны, но их не было. «Чтобы не вызывать подозрений, они отправились на прогулку, и в городе их прихватил в свою машину Нильсон или второй швед». Все-таки детектив подождал еще немного, но они так и не появились, их «вольво» остался стоять в гараже.

Бакс решил отправиться на свою обычную длительную прогулку, так как дел у него никаких не осталось, а до ужина было более пяти часов. Вторая половина августа решила вознаградить отдыхающих за непогоду первой, дни стояли теплые и солнечные, и это воскресенье тоже весьма располагало к прогулкам на открытом воздухе.

В холле его перехватил Боровский.

— На два слова, пан Ковальский.

Войдя к себе в кабинет, Боровский вынул из стоящего за письменным столом сейфа бутылку экспортной «Старки».

— Вот, располагаю экспортной «Старкой», досталось мне несколько бутылок по случаю, день воскресный, дела у нас никакого нет, почему бы и не выпить двум одиноким мужчинам, не правда ли? А у меня есть для вас интересная новость.

— С удовольствием выпью. Какая же новость?

— Я совершенно случайно услышал разговор двух братьев шведов. Знаете, о чем они говорили? — Боровский ловко откупорил бутылку и налил в рюмки. — О вас!

— Обо мне? Им больше не о чем говорить?

— Выяснилось, что вы детектив. Это правда? Эх, пан Ковальский, а я-то думал, что вы мне доверяете, ведь я…

— Быть детективом не так уж почетно, хвалиться нечем, вот я и не стал вам говорить.

— В таком случае разрешите вопрос: как идет ваше расследование?

— В ближайшие дни все решится. А «Старка» хороша!

— Экспортная, десятилетней выдержки. А вы знаете, что завтра шведы и норвежец уезжают на Мазурские озера?

— Но ведь они вернутся.

— За два дня до отъезда из Польши!

— К тому времени и так все станет ясно, мне не хватает всего нескольких звеньев, но это между нами… «Вряд ли он мне поверит, на дурака этот делец совсем не похож, но пусть думает, что я ему верю».

— Я, прошу пана, вот о чем хотел сказать. Ведь я, вы сами знаете, во всем готов помогать вам и нашей славной милиции. Выпьем еще по одной, вижу я, что дело было нелегкое, ох, нелегкое.

— Оно и остается очень трудным, скажу я вам, такое мерзкое дело.

— Вот-вот, но я не буду расспрашивать, знаю, что не обо всем можно говорить, но поймите меня. Все они разъедутся, а на моем пансионате останется пятно, сами понимаете. Но я не о том. Жаль, пан Ковальский, что я раньше не знал об истинной вашей роли, я мог бы вам помочь.