Сергей Зверев - Подземный конвейер

– Слушай, или тебе удивительно везет, или у вас там плотность трупов, облитых кислотой, очень высока и приближается к единице на десять квадратных метров. Ты уверен, что в земле покойник?

– Да как тебе сказать. Наверное, так оно и есть, хотя подкрепить свою уверенность я пока не могу.

– Так, Коля! – Голос Антона стал чеканным. – Если этот такой же труп, то дело очень серьезное. Мы с тобой соприкоснулись с какой-то страшной тайной, потому что обычно покойников кислотой не обливают. Я знаю только один такой случай.

– Какой? Где?

– На Урале, когда убивали семью Николая Второго. Их расстреляли, разбили прикладами лица, а потом еще и кислотой облили.

– Так это когда было!.. Что мне теперь делать?

– Если ты понял всю сложность и опасность ситуации, то ждать меня. Помнишь, чем закончилось твое сообщение о прошлом трупе? Ничем. Будь на месте и жди моего приезда. Ни в коем случае никуда не уезжай!

– А ты скоро будешь? Ты сейчас где находишься?

– Под Москвой, но часа через четыре постараюсь быть. Коля, надо меня дождаться!

– Я понял, – уныло ответил участковый.

Антон прервал свои сборы, схватил телефон и набрал оперативный номер. Равнодушный, но не лишенный приятности девичий голос отозвался почти мгновенно.

– Я Белый, – представился Антон псевдонимом. – Срочное сообщение для первого. Есть второй труп с признаками воздействия кислоты. Выезжаю на место. Прошу выйти на связь. Все!

«Теперь события понесутся вскачь, – думал Антон. – Если только официальное следствие узнает о втором трупе, то скрывать их будет уже опасно. Значит, преступники и те, кто их прикрывает в полиции, начнут действовать. Как? Яснее ясного, что не должно быть свидетелей. Значит, возможны убийства, вроде бы лишенные мотива. Это следует иметь в виду. Могут быть предприняты попытки изъятия других трупов из захоронений с целью их перевозки подальше отсюда или сокрытия иными способами.

А почему я решил, что есть и другие трупы? – Антон остановился посреди комнаты с рубашкой в руках и посмотрел на себя в зеркало. – Надо же! Вроде все тот же молодой мужчина с теми же светлыми волосами и серыми глазами. Широкие плечи, выпуклая грудь, узкая талия. Только что-то во мне изменилось. А когда я на себя вот так пристально глазел? Давно! Я думал о делах, даже когда брился, а смотрел на щетину.

Мужчина в зеркале уже не выглядит тем упертым, хмурым парнем, который ломал препятствия и пер напролом. Моей целью тогда всегда была личная месть. Как-то незаметно для самого себя я повзрослел, но осознал это только сейчас.

Да, это наивно, почти по-детски. Эти люди нанесли мне сильнейшую травму, они совершили страшнейшее зло, но почему я все эти годы думал, что, кроме меня, существуют только они, лишь моя личная беда и те мерзавцы, которые мне ее принесли? По молодости лет я не думал, что вокруг меня живут другие люди, существует огромный мир».

Антон представил огромный голубой шар, окутанный белой дымкой, который неспешно и величественно поворачивается в бездонной черноте космоса. Огромные блямбы материков светятся по ночам миллионами огней, хорошо заметных даже из космоса. Это города-конгломераты, многие миллионы, миллиарды людей. Среди них множество беззащитных, уязвимых, но есть облеченные властью, имеющие возможность совершать зло. Так они и поступают! Ежечасно, ежеминутно, ежесекундно.

Антон смотрел на свое лицо, на черты, которые стали какими-то резко очерченными. Куда-то пропала юношеская округлость. Появились складки вокруг рта и морщинки, идущие от уголков глаз. Не мальчик уже. Пора поумнеть, повзрослеть.

– Что, капитан Копаев? – спросил Антон вслух свое отражение. – Вырос ты из коротких штанишек, из того мира, в котором жил? В земле наверняка есть и другие трупы, облитые кислотой. Эти люди при жизни тебе лично не были знакомы, но что это меняет? Они страдали. Их убивали. Кто будет бороться с негодяями, совершившими эти преступления? Или ты думаешь только о своей личной трагедии? Нет, дружок, надо беспокоиться о мире, в котором ты живешь. Он будет чуть-чуть лучше, если ты его изменишь, приложишь к нему свои руки, ум, совесть и честь.

– Извини!.. – За спиной Копаева раздался смешок. – Ты что, роль репетируешь?

Антон обернулся. Это конечно же была Алена. Знакомые блестящие глаза, обтягивающий халатик, две расстегнутые верхние пуговицы, высокая грудь, которая норовила порвать своим внутренним напором тонкую хлопчатобумажную ткань.

– Алена, я уезжаю, – честно признался Антон. – Это очень срочно и весьма важно. Сюда я уже не вернусь.